Ростерия (СИ)

— Особенно учитывая то, что мы сами стали случайными тому свидетелями, — подхватила мать со странным, болезненным азартом. — Ты ведь помнишь тот путч, устроенный учениками третьего строительного лицея, в Приречном, в прошлом году? Нам едва удалось усмирить их.

— И не только, — протянул мужчина, — вспомнить хотя бы нововведение — якобы клубы филантропов, подозрительно быстро набирающие участников…

Супруги одновременно вздохнули, осознав, что дольше разговорами откладывать неприятное нельзя.

— Это тяжелее, чем я думала, — призналась Заболоцкая старшая.

— Нет, нам просто, к счастью, ещё не приходилось думать в подобном ключе, — мужчина постоял в раздумье. — И не смей надеяться на их благодарность! — строго сказал он, непонятно кому адресуя наставление. — Современные дети всегда считают, что правы или, по крайней мере, менее неправы, чем остальные.

— Я знаю, знаю, — кивнула, храбрясь, жена и… щёлкнула позолоченным шпингалетом, тем самым запирая старшую дочь внутри. Николай же, с невиданной для аристократии силой, перехватил тяжёлую балку и опустил её на две крепкие скобы по бокам от двери, окончательно закрепив за Лизаветой, сейчас мирно спящей и ни о чём не подозревающей, статус пленницы. Проделав такие же манипуляции в отношении младшей дочери, родители буквально сбросили тяжёлый груз с плеч, не весь, конечно, но ощутимую его долю.

— Мы же скоро их выпустим? — безо всякой надобности осведомилась Олеся.

— Конечно. Ведь, как я понимаю, кульминации ждать недолго.

— Нужно сообщить Императору…

— Разумеется, но утром. А пока подготовим речь.

***

Очнулась Елизавета не оттого, что солнечные лучи обжигали кожу; в комнате было темно, словно ночью, но блондинка чувствовала, что впервые за долгое время набралась сил. Она сбросила плед, с хрустом потянулась и опустила ноги на пол — она выспалась и жаждет или деятельности, или поесть. Девушка легко поднялась, сделала зарядку, с удивлением отметила хорошее настроение и на цыпочках подкралась к двери — домашние наверняка ещё не проснулась. Дёрнула за ручку. Ещё раз. И ещё. Тщетно. Упрямый замок не желал поддаваться и выпускать пленницу наружу. Лизавета в недоумении отошла. Затем последовала серия беспощадных ударов. Крепкая древесина стойко промолчала, зато заскрипела щеколда с той стороны. Дворянка, в ещё большем шоке, снова остановилась и задумалась: её заперли снаружи на засов. Заперли. «Наверное, Сашка или Илья подшутили», — без злости, несколько заторможенно решила блондинка. Родители ещё спят и скорее всего не слышали остервенелую дробь и хруст косяка. Альтернативный выход из ситуации возник в Лизиной голове довольно быстро: перевеситься через подоконник и попросить у прохожего помощи, ибо дожидаться утра девушка не желала. Она развернулась на сто восемьдесят градусов… И остатки сна мгновенно слетели. Обескураженная, она подбежала к плотно захлопнутым ставням. Судя по всему, кто-то ночью закрыл створки на ключ изнутри. Елизавета прижалась к миллиметровой щели между досками, и глаза резанул яркий, отнюдь не восходный свет. Девушка взглянула на часы — теперь ясно, отчего вернулось давно её покинувшее ощущение бодрости — часовая стрелка издевательски пронзала двузначное число на самом верху циферблата. Полдень. Спустя минуту размышлений Заболоцкая недоверчиво хмыкнула и вновь попытала счастья около двери, надеясь на, не много-не мало, авось. Окончательно убедившись, что щеколда случайным образом не исчезла, блондинка прислонилась к стене, уже не отвергая первоначальное предположение. Вчерашняя исповедь, неестественно спокойно настроенные родители, ласковые увещевания в её неполном психическом здоровье. Очевидная и короткая цепочка раздумий, наконец, привела Лизу к единственно-возможной догадке.

— А-а-а-а-а-а!!! — в бешенстве закричала девушка, сбивая костяшки о дерево. Гул от ударов наполнял всю гостиницу — проникал в щели, спускался по лестнице, ввинчивался в фундамент. По крайней мере, так казалось узнице. — А! А! А! — каждый возглас сопровождался новым грохотом. Блондинка обессиленно охнула и облокотилась о косяк. Во внезапной тишине послышалось неуверенное топтание на месте и шёпот. Разумеется, дворянка почти сразу узнала невидимых наблюдателей.

— Откройте немедленно, — устало хлопнула она ладонью по двери. — Вы слышите меня? Мне срочно нужно в уборную! — прибавила она неоспоримый аргумент.

— Принцесса, — выдержав паузу, заговорил папа, — госпожа Ирма обязательно выпустит тебя на некоторое время для посещения общественных мест, но не раньше, чем ты успокоишься.

У невольницы дыхание спёрло от возмущения.

— Вы считаете, я смогу угомониться после того, как родные отец с матерью посадили меня под замок, словно цирковое животное и велели выводить только по нужде?

— Не стоит себя накручивать, — строго сказала Олеся. — Мы не изверги, и нам очень тяжело было принять это решение. Ваша безопасность — самое главное, а что вы о нас подумаете…

— Наша? — переспросила Заболоцкая средняя. Воцарилось молчание. — Саша тоже взаперти?