Ростерия (СИ)

— Конечно, она ничуть не меньше тебя способна на глупые поступки, — отрезал Николай. — Поэтому не грусти — её комната рядом.

— То, как вы с нами поступили — нечестно! — взвилась девушка. — Если бы я хотела принять участие в восстании, то не рассказывала бы вам!

— Мы очень ценим твою честность, — заверила её мама, — но подростки сейчас склонны в одночасье менять мнение, особенно под влиянием друзей и за компанию.

— Я не настолько непостоянна, и могу отвечать за свои слова!

— Дорогая, — начал отец, — тебе известно, что мы давно знакомы с купцами Опрасниками. Пару недель назад мы вновь повстречались, и, положа руку на сердце говорю, они абсолютно довольны и режимом в стране, и условием проживания, и их положением. Но если верить тебе, то их бунтарка-дочь радикальный и убеждённый революционер. Ты понимаешь, что не провести параллели мы не могли. Поэтому мы решили перестраховаться. Ведь не только себя погубишь, мы будем вынуждены тоже тебя поддержать, Лиза! — последнюю фразу папа почти выкрикнул.

— Почему?

— А ты сама подумай, — посоветовала мама. Девушка прижалась лбом к холодному дереву.

— Хорошо. Хорошо, — выдавила она. — Сколько продлится моё заключение?

— К сожалению, понятия не имеем. Пока волнения не улягутся, — насторожился Николай из-за внезапной смены настроения. Елизавета застонала.

— Я же умру от тоски…

— Нет, что ты! — обрадовались родители тому, что дочка всё же пошла на попятную. — Пятиразовое питание и регулярное посещение купален, отхожих мест и прочего мы тебе и Саньке обеспечим — мы договорились с Ирмой о доплате… Впрочем, не важно. Книги, Зауральские! принесём. А околоисточная глина? Ты ведь давно хотела попробовать с ней работать («Даже об этом вспомнили", — вяло удивилась та). И современными Российскими игрушками интересовалась. Опрасники совсем недавно вернулись из очередной командировки. Уверена, что-то подобное у них отыщется. Есть ещё пожелания?

— Да. Граммов двести свободы, пожалуйста.

— Лиза!

— Я всё поняла, — смирилась со своим положением она. — Можете идти. А кстати, куда?

— Предупредить императора, — неохотно ответила Олеся. — Молчать мы не имеем права, извини. Надеюсь, мы ещё не опоздали.

Собственно, далее смысла рассказывать нет — вам уже понятно, что утро у Лизаветы выдалось на редкость паршивое. Мало того, что обида жгла изнутри раскалённой кочергой; девушка, неподвижно лёжа на кровати, открыла совершенно новый вид деятельности — умственный, а именно самокопание. Неуловимая мысль мельтешила на задворках сознания, не желая остановиться ни на секунду, чтобы дать себя разглядеть. Единственное, что удалось выловить из общей пучины — число «шестнадцать», отчего-то вызывавшее сильнейшую тревогу. Но сколько бы ни старалась Заболоцкая найти связь — в голове опять мутнело. «Я хозяйка собственной памяти!» — рассердилась та: «Что за нелепые шутки?» Дворянка скосила глаза на прикроватную тумбу, помешкавшись, взяла большую чашку остывшего какао и без особого удовольствия, скорее, от безделья, пригубила. Час назад раздался шорох щеколды, в спаленку прокралась Ирма, оставила поднос с завтраком, пробормотала извинение и удалилась, не забыв закрыть дверь. Тем временем начали раздаваться мерные глухие удары, размеренные, но полные ярости. «Санька проснулась», — заключила дворянка. Спустя тридцать минут безостановочного стука («Упорная») воцарилась тишина, но лишь затем, чтобы вновь прерваться ритмичным звуком, требовательным голосом, чеканившим одно слово. Лиза. Сначала блондинка решила проигнорировать зов; впрочем, она догадывалась, что целеустремлённая Сашка не остановится, пока не охрипнет, и смилостивилась: в сумерках по стеночке добралась до двери и хмуро осведомилась:

— Что?

— Ты тоже взаперти? — чтобы различать более двух слогов, приходилось прижиматься ухом к дереву.

— Какая сообразительная. Дабы предотвратить твоё возмущение, я не иронизирую, потому что сама с трудом додумалась. До подобного бреда.

— Я подозревала, что этим закончится твоё признание ещё вчера, — призналась Александра.

— Почему же тогда не остановила меня? Пропала куда-то.

— Я целый вечер была рядом.

— Правда? А я не заметила…

— Вы прекратите кричать на всю окрестность? — присоединился кто-то, явно знающий о двух заключённых и поощряющий такие методы воспитания. Девочки хором посоветовали грубияну не вмешиваться в чужие дела, не в самых вежливых выражениях.

— А где родители? — спросила Санька, убедившись, что нахал замолчал.

— Побежали докладывать правителю о готовящемся бунте.

— Но ведь они делают это не только из-за нас? Они, наверное, тоже что-то знали? — молчание. — Ах, Лиза, это просто ужасно! Если ребята действительно готовят восстание, то они…

— Сказочные глупцы, — закончила та.

— Нет же, они в опасности — им грозит наказание похлеще выговора.

— Они сами виноваты. К тому же, мы не можем быть уверены в наших выводах. Однако ты права, сидеть сложа руки крестом на груди я не собираюсь.

Сёстры замолчали и прислушались — не стОит продолжать беседу в том же духе, они же в гостинице не одни.

— Надеюсь на тебя, — позволила себе напоследок Саня.

***