Росток

«Мы до сих пор оплакиваем свою дочурку Марийку, умершую от злоупотреблений врача Майи Львовны Беркович своим служебным положением. Раньше от горя мы не могли полностью выявить, как и почему все так случилось. Теперь муж обо всем узнал. Тяжко переживать, но со временем рана постепенно затянулась бы. Так нет же! Врач Беркович нечестно сваливает свою вину на других, а сама устраивает выступления для иностранных корреспондентов, спекулирует нашим горем. Я, мать преждевременно умершей дочери, требую проведения исчерпывающего юридического расследования и должного наказания Беркович...»

Еще одно сообщение «Голоса Америки».

«Известный правозащитник-лауреат, комментируя заявление Майи Беркович, обратился к медикам зарубежных стран с призывом поднять свой голос в защиту безвинно преследуемого человека. В случае судебного разбирательства Майя Беркович будет жестоко наказана не за профессиональное упущение, а за свою деятельность по наблюдению за выполнением хельсинских соглашений...»

Пока Григорий знакомился с этими документами, комнату заполнили незнакомые ему люди.

— Разрешите? — в кабинет вошла Майя. Сев на предложенный ей стул, недоуменно пожала плечами. — Не понимаю: зачем меня вызвали?

— Речь идет о вас, Майя Львовна, о вашем заявлении для иностранной прессы и о письме матери умершей девочки, известной вам, — сказал строгим голосом Робочук. — Мне, как председателю городской секции терапевтов, поручено пункт за пунктом во всем разобраться. Чтобы не возникло никаких недоразумений, весь наш разговор запишем на пленку. — Он включил магнитофон. — Кто хочет высказаться первым?

Встал заведующий городским отделом охраны здоровья. Спокойно, неторопливо он рассказал о расследовании причин и обстоятельств преждевременной смерти девочки, проведенном вместе с учеными медицинского института.

— Сообща мы пришли к такому выводу. Врач Беркович грубо нарушила... Она не имела никакого права брать для своих личных экспериментов выздоравливающих детей. Не окрепший еще организм девочки после гипнотического сеанса не выдержал... Выводы и решение единогласны — я подписал приказ об увольнении врача Беркович с работы. Нельзя доверять здоровье детей тому, кто с корыстными целями нарушает врачебную этику. Наказание суровое и серьезное. Можно было бы возбудить и уголовное дело. Но мы не пошли на это — решили дать возможность врачу Беркович начать все сначала... Она могла бы пройти стажировку под опекой опытного специалиста, прошла бы переаттестацию... К сожалению, наша снисходительность обернулась против нас, Майя Львовна обратилась... В общем, остальное вам хорошо известно.

После заведующего городским отделом охраны здоровья выступил старый профессор-терапевт. Выступление его было гневным, эмоциональным.

— Я учил тебя, Майя, пять лет и выучил на свою голову! Я с тобою три дня и три ночи просидел возле той девочки. Ты ведь обманула меня! Сказала, что это осложнение. Я никогда не жалел для своих учеников ни знаний, ни времени. Стоило кому позвонить — и я бросался на помощь. Майя, я жалею о времени, потраченном на тебя. Более талантливые и честные мои ученики недосчитались этого времени...

Робочук достал из выдвижного ящика стола папку:

— Тут вся документация расследования. Письменные объяснения. Результаты вскрытия. История болезни. С этим ясно. Остановимся на письме и просьбе матери. Мы заранее ознакомили с письмом и материалами расследования работников юридического учреждения. Никто не возражает, чтобы выслушать их представителя?

— При чем тут юстиция? — насторожилась Майя. — Дело рассмотрено, изучено и закрыто.

— Мы сначала тоже так думали, — поднялась седая женщина в форме советника юстиции. — Но вы сами вторично открыли его.

— Я к вам не обращаюсь за содействием, — бросила раздраженно Майя.

Робочук постучал карандашом по графину с водой, предупредил:

— Вам будет дано слово. Не перебивайте.

— После обжалования врачом Беркович мягкого, снисходительного решения горздравотдела, — продолжала советник юстиции, — довольно удивительного и необычного — через зарубежную радиостанцию — городская прокуратура в порядке надзора за соблюдением законности заново изучила дело. Мы обязаны были дать разъяснения матери... Следователи выявили, что для терапевтического отделения за подписью заведующей Беркович заказывались лекарства и препараты, нужные прежде всего не для больных детей, а для опытов самой Майи Львовны. Ей доставлялись очень ценные, дорогостоящие антибиотики, растворы, плазма из центральной аптеки...

— Не сваливайте на меня вину снабженцев.

— Мы не сваливаем, товарищ Беркович, — спокойно ответила советник юстиции. — Мы хотим во всем разобраться. В связи с этим мы хотели бы коснуться моральных принципов. Скажите, чем вы занимались в последнее время... кроме поклепов? Каково ваше семейное положение?

— Живу с мужем в собственном доме, — Майя исподлобья взглянула на юриста. — Остальное... не существенно. Я же не спрашиваю, с кем вы спите.