Росток

Все сразу же заговорили, заспорили, настолько кощунственным, ненаучным показалось им утверждение Душина.

— С древнейших эпох до наших дней время считалось чем-то таким, что существует независимо от нас, — продолжил спокойно Душин. — Инерция мышления мешала понять сущность времени. А оно — не больше и не меньше — является физической составной частью процессов, происходящих во Вселенной, следовательно, и на Земле. Все процессы в природе происходят или с выделением, или с поглощением времени.

Ответом на заявление Душина было настороженное молчание. Первым нарушил его Гнат:

— Я тоже сконструировал немало всевозможных гипотез и предположений. Хороших и плохих. Доказательных и умозрительных. Но никогда не скатывался до ерунды...

Душин не обиделся. Затянув потуже галстук, застегнул пиджак, обвел всех ироничным взглядом и тихим голосом сказал:

— Хотите, я вам его покажу?..

— Кого? — воскликнули стажеры в один голос.

— Время... Кого ж еще? Давайте быстренько собирайтесь.

Все кинулись одеваться. Дородная администраторша, взглянув на исходивший паром чайник, обиделась:

— Куда же вы? Остынет! Напрасно старалась, что ли?

— Э, дорогуша! — похлопал ее по плечу Гнат. — Тут такое... Тут такое... Идем смотреть на время!

— Мало вам дня... Мало вам ночи... И вы, Леонид Никонович... Старший, а ведете себя, как...

— Я им хочу показать самое большое богатство мира! — прервал ее Душин.

— Только ненадолго, а то я не открою. — Администраторша понесла чайник в служебное помещение.

В коридоре Душин снял телефонную трубку:

— Алло! Виталий, ты? Еще колдуешь в своей келье? Не уходи. Я к тебе сейчас подскочу со своими помощниками... Да, да. Им полезно будет... Хорошо! Идем.

Веселая ватага высыпала на улицу. Ни одного такси поблизости не было видно. Но вот рядом остановился обшарпанный микроавтобус. Высунувшись из оконца, водитель, ни о чем не спрашивая, показал растопыренную пятерню.

— Айда, товарищи, — крикнул Гнат, — на коня! Хлопец хочет подкалымить... Вот вам наглядный пример совмещения личных интересов с общественными.

Стажеры, шутя и толкая друг друга, забрались в машину. Душин назвал шоферу адрес.

Покрутившись с полчаса по улочкам, микроавтобус подъехал к закрытым железным воротам с кирпичной будочкой справа от них.

— Приехали! — Душин сунул водителю пять рублей, как-то весело, по-молодецки подбежал к будочке. Постучал в оконце: — Виталий Петрович здесь?

— Здесь! Здесь! — на крыльце появился невысокого роста мужчина в накинутом на плечи кожухе и серой полковничьей папахе, из-под которой выбивались седые пряди волос. — Некуда от вас, полуночников, скрыться. Спать хочется...

— Ничего, еще успеешь выспаться, — пожал ему руку Душин. — Веди нас, Виталий Петрович... Вот мои спутники — физики и математики. Им обязательно надо ознакомиться с твоими идеями. Покажи им все, объясни. Не скупись.

— Что ты, Леонид! Обязательно покажу! Только с одним условием: наблюдайте, думайте, но с наскоку не отвергайте.

Виталий Петрович повел гостей к массивному каменному соружению, напоминавшему одновременно и железобетонный дот, и закопанную в землю. огромную цистерну для горючего. По каменным ступенькам спустились к изукрашенным разными зверюшками и птицами дубовым створкам.

Виталий Петрович сделал движение рукой сверху вниз, справа налево, и створки разошлись, открыв выложенный бетонными плитами уютный вестибюль. В одном из углов распушила продолговатые резные листья южная пальма, подсвеченная снизу рассеянным светом. Неподалеку от нее вокруг низенького полированного столика стояли удобные кожаные кресла. Стены были украшены подвешенными вазонами с зеленью и цветами. Грубый серый войлок приглушал шаги.

Григорий не удивился затее Душина. Леонид Никонович был наделен незаурядным педагогическим дарованием. Он не по-казенному знакомил их с новейшими идеями и достижениями. Он мог бы раздать темы и поручить разработать их, на итоговом заседании прослушать нудные доклады, подвести итог, и до свидания. Так нет же! Душин старается ввести их в наиболее широкий, наиболее проблемный, интересный и противоречивый мир познания и открытий.

— Пошли, пошли, — поторопил гостей Виталий Петрович.

Миновав длинный узкий коридор, освещенный люминесцентными лампами, стажеры оказались в небольшом уютном зале. Возле стен — шкафы, столики с осциллографами, частотомерами... В бетонной нише стены с потолка свисал тонкий стальной трос, на котором покачивался желтый бронзовый шар — маятник Фуко.

— Устраивайтесь. Прошу обратить внимание, — Виталий Петрович показал на чеканку, висевшую на стене, — созвездие Большой Медведицы. — В верхней левой части поблескивала медаль. Копия... Сделана в честь моего учителя и наставника профессора Пулковской обсерватории Козырева. Международная астрономическая академия наградила его именной Золотой медалью с брильянтовым изображением созвездия Большой Медведицы. За открытие вулканизма на Луне. Я продолжаю и развиваю начатое им направление. Что вам хотелось услышать от меня?