Ростов-папа. История преступности Юга России

Его взяли тихо, без шума. Он, как водится, и не отпирался. Да, участвовал. Все, как и в Харькове: две недели рыли, чтобы успеть точно под Рождество. Дворник, мерзавец, копал вместе с нами, а потом пытался шантажировать. Противно было, и не в наших правилах, но пришлось убрать. Многое просто не успели вынести. Да и черт с ним, утащили из стальной комнаты так много, что решили не гневить Бога, бросить. Кто остальные взломщики? Что вы, господа, бог с вами, какие фамилии? Ищите сами, за что же вам донское правительство жалованье-то платит?

С Буйвеном все было ясно — не скажет, профессиональный вор. Хоть стреляй. Но ведь у следствия в руках есть еще сломленный духом артист Бахенкевич. И вскоре судебный следователь Мова беседовал уже с неким Игнацем Косицким, а на столе у него переливалась солнечными бликами горка конфискованных драгоценностей. Через день в Екатеринославе арестовали и любовницу Косицкого Лию Беркович, но, к сожалению, коллекцию конфиската она не пополнила. Варшавские воры женщинам ни денег, ни драгоценностей не доверяли. Три грабителя сидели за решеткой, остальные растворились с большей частью добычи. Кто они? Следователь Мова этого так никогда и не узнал. Мы же без особой боязни ошибиться можем допустить, что это были Квятковский, Горошек и Сандаевский, вышедшие сухими из воды. Однако, похоже, существовал еще и седьмой, из местных, без которого невозможно было так скрытно работать, доставать все необходимое. Видимо, с его подачи они и нашли в Ростове киллера, чисто убравшего дворника.

О нем ничего не знали даже сыщики группы Зеелера-Мовы. Но мы можем проследить эту историю дальше.

В декабре 1922 года Донугро накрыл в Ростове многочисленную банду грабителей (24 человека), которую возглавлял заведующий фабрикой «Седло» Владимир Чернышев. На фоне тогдашних ростовских шаек за ними не числилось ничего особенного — ограбление склада «Донобсоюза» (вынесли 50 тысяч аршин мануфактуры), конторы «Учрабиса» и пр. Однако был в банде профи, который заметно выделялся среди остальных.

35-летний взломщик Антон Лапшин фонтанировал идеями и старался не размениваться по мелочам. Он уговаривал Чернышева совершить ограбление Волжско-Камского банка, Монетного двора в Москве, даже рисовал схемы преступлений, чем повергал в ужас обычного налетчика. Но однажды тот пошел ему навстречу — дал согласие на реализацию одной из его идей. 13 ноября 1922 года с подачи Лапшина был ограблен магазин общества «Рус», находившийся на углу Таганрогского (ныне Буденновского) проспекта и улицы Дмитриевской (ныне Шаумяна). Из подвала соседнего дома Лапшин со товарищи прорыли 60-метровый подземный ход. Чтобы не привлекать ничьего внимания, вырытую землю ночами в мешках вывозили на подводах. Пробравшись в магазин, они очистили все полки и склад. Погрузили товары на автомашину и вывезли их в неизвестном направлении.

Точно таким же способом, через подкоп, банда ограбила фабрику дензнаков в Ростове, похитив 1,181 миллиарда рублей ассигнациями. Для Ростова, где предпочитали гоп-стоп и вооруженные налеты, «подкопная война» была в диковинку, что и привлекло внимание милиции. Банду быстро выловили, но Лапшина взяли лишь в Пятигорске, когда тот собирался перебираться в Батум. При нем обнаружили 100 миллионов рублей — «дензнаковские» деньги.

Делом особой важности занимался уже не угро, а ЧК. На допросе Лапшин сначала симулировал сумасшествие и пытался бежать, выпрыгнув со 2-го этажа. Но затем успокоился и намекнул чекисту, что он-де не простой шниффер, а участник нашумевшего рождественского ограбления банка в 1918 году. Что весьма походило на правду, если сравнить почерк ограбления фабрики и общества «Рус». Опытному местному кадру, Лапшину было несложно вывести поляков на нужные связи и нужных людей.

Но для следователя из ЧК тогда это было совсем неактуально. Он и слыхом не слыхивал ни о каком рождественском деле. Он с легким сердцем вынес расстрельный приговор всей банде Чернышева, а заодно и поляку-медвежатнику, так и не поинтересовавшись, не спрятали ли грабители исчезнувшую часть добычи где-нибудь на темерницко-нахичеванских холмах. Ибо настораживает, что ни Бахенкевич спустя девять месяцев после ограбления, ни Косицкий немногим позже, ни Лапшин даже через три года так и не смогли переправить добычу за кордон. Очень может быть, что варшавские взломщики припрятали свой сказочный куш где-нибудь неподалеку от Ростова, а может, и в самом городе, дабы в более спокойные времена его забрать. Не зря ведь заемные билеты железной дороги они унесли все до одного — явно надеялись ими воспользоваться. Может быть, до сих пор таится в донских курганах или в подвалах старого Ростова богатейший «приз» из «стальной комнаты»?

Пальцы веером