Ростов-папа. История преступности Юга России

Именно дворников домушники пытались захороводить в первую очередь, сделав их давальщиками. Далее по степени важности следовали алёшки (лакеи), кухарки, монтеры, столяры, водопроводчики, стекольщики. Часто бывая в различных домах, они могли наблюдать за жизнью хозяев, оценить обстановку в доме, подметить, где расположены интересующие воров предметы, достать слепок с ключей. Это было крайне важно, так как домушникам приходилось действовать в ограниченных временных рамках, опасаясь рисковать по мелочам. Алёшек обижали хозяева, рабочим могли недоплачивать, да и попросту лакеи могли завидовать. Главное у вора-психолога было найти подход к такому обиженному работяге, который смог бы и «клевый подвод» дать, и дверь в нужный момент открыть. Поэтому ростовские воры никогда не экономили на мзде хорошим подводчикам, ибо последующий слам с лихвой окупал затраты. Иногда даже по украденным паспортам через конторы по найму внедряли в квартиры подставную прислугу, чтобы с ее помощью проникнуть в дом. Таковыми были опытная «подводчица» крестьянка Варвара Захарова (она же Мария Еренкова, Варвара Иванова) из шайки Мишки Ганина (Лупатый), мещанка Пелагея Рюмшина (сожительница Абрама Иоткина), киевлянка Марина Сторожевская (она же Фекла Тупицына), обокравшая в апреле 1904 года квартиру купца 1-й гильдии Нафтулия Шпильрейна (отца знаменитого врача-психоаналитика Сабины Шпильрейн) в составе шайки гастролеров-домушников.

Явно без «захоровоженной» прислуги не обошлось при ограблении квартиры нахичеванского городского головы Минаса Балабанова, имевшем место 16 июля 1903 года. Домушники были в курсе, что хозяева в отъезде, поэтому спокойно проникли на чердак через слуховое окно, коловоротом высверлили потолок, спустились по веревке в зал. Преспокойно расположились на диване, отужинали припасенной колбасой, хлебом, запили водкой. Выкурили перед тяжким трудом по папиросе (окурки побросали тут же) и начали. Были взломаны все без исключения замки, сундуки, столы и шкафы. Все награбленное увязали в огромные узлы. На прощание оставили записку: «Г-н Балабанов, благодарим вас за золото и серебро, а также и за вещи». Вышли через парадное крыльцо, захватив ключи от входа. Никто им не мешал, ибо прислуга и дворники явно были в доле.

С другой стороны, дубак для домушника все же важнее. Своим свистком он может созвать городовых, да и в дворницкой хватает инструментов, чтобы пришибить нерасторопного уркача.

«Захоровоженный» же дворник — гарантия спокойной работы и беспрепятственного ухода. В крайнем случае дубака можно напоить или усыпить заряженным дурманом напитком.

По подсчетам Александра Гурова, «в среднем профессиональный квартирный вор совершает в течение месяца 1–2 кражи. Однако нередки случаи, когда за 1–2 года вору удавалось совершить до 150 преступлений. Поэтому не случайно раскрываемость квартирных краж составляет лишь 60–65 %».

В то же время хороший слам был редкостью для домушника, если только тот не попадал в какую-нибудь пещеру Али-Бабы. Ростовцы же, зная свой криминалитет, все же предпочитали не хранить дома крупных сумм. Только столько, сколько необходимо для ведения хозяйства. Квартирная кража всегда ограничена во времени, если вор не знает наверняка, за чем конкретно он пришел и где это найти. Как правило, у него на все про все были считаные минуты, поэтому и добычей становилось лишь то, что в первую очередь попадалось под руку: одежда, безделушки, вазы, посуда, столовое серебро, белье, обувь. Все то, что можно сбыть блатер-каинам или продать на базаре.

Это как раз и было в компетенции скокарей. Особенно популярными у них были кражи, изобретенные самой Сонькой Золотой Ручкой. Их называли «гут-морген» (по местной легенде, в Ростове, кто там сегодня проверит или опровергнет, где именно возник этот вид воровства).

Воры, непременно прилично одетые, рано утром (отсюда пошло и название: искаженное немецкое Guten Morgen — с добрым утром) звонили в квартиру еще спящих хозяев. Им открывала заспанная, плохо соображающая прислуга. Посетитель вежливо интересовался, проcнулись ли хозяева. А поскольку нет, просил передать им записку. Пока неграмотная прислуга-деревенщина бегала будить барина и совать ему под нос бумажку с затейливыми ругательствами, скокарь сгребал в охапку все, что висело на вешалке в передней — шубы, манто, салопы, шапки и т. п. — и бесшумно рвал когти.

Таким образом была обворована квартира помощника присяжного поверенного Иосифа Лившица на Николаевской, 106. Галантный вор «приделал ноги» адвокатскому пальто и сюртучной паре. Похитителя вскоре нашли. Лившиц был изумлен, когда на очной ставке ему представили вора, которого он лишь на прошлой неделе лично и успешно защищал в суде.