Ростов-папа. История преступности Юга России

Ростов купался в страстях. Большие деньги лихо зарабатывались и еще с большей лихостью спускались. В кафешантанах с актрисами шампанское текло водопадом. В новомодных электробиографах (так в первое время назывались кинотеатры) после 22.00 демонстрировали первые порнографические фильмы. Как их тогда понимали.

Отроки во вселенной Вместо заключения

Преступный мир — отнюдь не застывший монолит. Это живой организм, находящийся в постоянном броуновском движении, эволюционирующий в зависимости от внешних обстоятельств. В периоды кризисов он разбухает, вбирает в себя люмпенизированную часть общества. В эпоху диктатур и жестоких преследований сжимается, уходит на дно, мимикрирует, пытаясь выйти из-под давления и проскочить между молотом и наковальней. В редкие периоды ремиссии государственного режима криминалитет старается максимально расширить свои источники доходов.

Преступный мир, словно клеточный органоид, способен к самовоспроизводству, восполнению потерь за счет притока новых рекрутов, не нашедших себя в обычной жизни.

Ни одна общественно-экономическая формация, ни одно государство, ни один режим не способен эффективно справиться с криминалитетом.

С одной стороны, всякая власть за счет насильственной правоприменительной практики в исполнении законов лишь плодила деклассированные элементы; с другой — сам преступный мир проявлял гибкость и вынужден был подстраиваться под любую форму правления. Он всегда был резко враждебно настроен к государству, но, осознавая невозможность решительно повлиять на него и оставаясь сам вне закона, искал пути для контактов с ним исключительно ради собственной выгоды. Это вынудило верхушку криминалитета перейти от категорического неприятия властей и политических течений в конце XIX века сначала к осторожным контактам с полицией с целью дискредитации конкурентов, а затем и к постепенному вхождению во власть через участие в новых советских силовых структурах (вспомним первый кадровый состав ростовской милиции и ЧК). Социально близкая шпана быстрее могла найти общий язык с имеющей обширный подпольный опыт «политикой», чем с царской полицией. Тем более что многие лидеры левых движений имели солидный тюремный стаж, а значит, во всех смыслах говорили с преступным миром на одном языке. Многие бывшие ростовские урки, приняв новую власть, в ней так и остались. Позднее это перетекание кадров привело к упрочению связей между двумя мирами и возникновению в СССР настоящей коррупции: началось растление политической верхушки и ее сращивание с цеховыми и мафиозными деятелями.

За полтора века существования — с образования первых слобод вокруг крепости святого Димитрия до конца 1920-х годов — преступный мир Ростова прошел путь от «колыбели» до «пубертатного периода». Ростовский честный босяк родился разбойным варнаком среди донских курганов с кистенем в руке, а дорос до галантного нэпманского денди с тросточкой и револьвером. Путь был пройден гигантский, повлекший за собой глобальные изменения в социальном составе и ментальности хевры.

В первую очередь этому способствовала консолидация преступности на рубеже веков под воздействием двух факторов: более четкого разделения по криминальным профессиям и необходимости сплочения перед растущей угрозой политического радикализма.

Перед лицом нарастающего противостояния с политическими хевре необходимо было объединять силы под руководством опытных профессионалов, обладающих авторитетом. Что и повлекло за собой смену прежних стихийно собиравшихся шаек на устойчивые преступные группировки, спаянные общими интересами, скрепленные воровским кодексом, опекаемые заслуженными ветеранами.

Следить за соблюдением законов и судить нарушителей теперь должны были наиболее уважаемые «иваны»-«боги»-«мазы», хорошо знакомые и с обычаями каторги, и с воровскими традициями на воле, — криминальная элита Ростова. Для обсуждения наиболее важных для хевры вопросов и проблем они собирали сходняки-толковища, решения которых беспрекословно выполнялись всеми членами хевры. Таким образом, в Ростове создавалось своеобразное государство в государстве, неподконтрольное официальным властям. Богатяновская «тортуга», где селиться предпочитали люди, так или иначе связанные с криминалитетом.

Руководство «тортугой» ревностно следило за спокойствием и благополучием обитателей. Если возникала необходимость, вело войны с конкурентами, а когда появлялась острая необходимость, шло на неслыханные шаги — на контакты с полицией, правильно ориентируя ее на забредших не на свою территорию чужаков или на бандитствующих соперников. Что считалось не предательством, а лишь нестандартной формой ведения войны. Собственно, полиция в долгу не оставалась и в свою очередь шла на компромисс: закрывала глаза на воровскую мелочовку, освобождала за известную мзду влопавшихся мазуриков, содействовала передаче посылок арестованным на «дядиной даче» и пр. Все, конечно, в пределах разумного — ни одна из сторон лишнего себе не позволяла.