Рота, подъем!

"противника". Я так натренировался, что не пропускал ни одного корабля. За весь срок службы в армии я не мог и предположить, что перед увольнением в запас мне придется вернуться к тем детским годам. Тренажерный аппарат отличался от игрового только тем, что ручки были не в стороны, а являлись частью основного комплекса, как на БМП, да картинка на экране вместо цветной была черно-белой. Все остальное было как в детстве. Большой палец правой руки – выстрел, левой – пулемет. Нажал, и пунктирная линия, пересекая черное поле, стремится в сторону эмулятора мишени. Через день мы все знали, когда появится на экране танк, а когда мишени противника, и с готовностью поворачивали триплексы тренажеров в нужном направлении, ожидая мишень и выполняя "норматив" на твердые пять баллов. Третий день прошел в скучной обстановке. Все уже наигрались и, обсуждая и ругая

Президента США, уже покинувшего столицу СССР, ждали следующего дня.

И вот он наступил. Я привел солдат и сержантов к учебному комплексу, мы вошли, и улыбающийся полковник провел инструктаж.

– Сначала мы измерим всем вам температуру, давление и дадим по таблеточке. Не бойтесь, ничего страшного с вами не произойдет.

Подождать надо будет полчасика. За это время мы попросим вас по очереди пройти тест на компьютере, отвечая на простые вопросы. А затем будете стрелять.

Ничего сложного в сказанном полковником не было, и через полчаса мы дружно положили мишени на тренажерах, как делали это три дня до этого.

– А теперь, солдатики, мы дадим вам немного водички. Это витаминная водичка, не бойтесь. Мы все пьем, ждем еще полчасика и опять стреляем.

– Я не буду пить, – сказал мне тихо Абдусаматов. – Нам говорили только про порошок или таблетку. А тут еще что-то.

– Хаким, кончай дурить. Уже все закончилось. Еще немного и домой.

– Я выплюну в горшок с цветком, – ответил солдат и отошел.

Полковники оказались умнее, чем предполагал узбек. Давая каждому солдату глоток жидкости, они тут же протягивали стакан с водой, которым требовалось запить. Стакан тут же возвращался обратно внимательным офицерам.

Минут через десять началось головокружение. Солдаты сидели на деревянных стульях, облокотившись на прохладные стены.

– Живы, воины? Давайте постреляем.

Уперев голову, чтобы не упала, в резинку триплекса, я отстрелял всю серию, точно свалив мишени. Стрелять было уже тяжелее. По лбу начал стекать легкий пот, затекая в глаза. Но я знал – надо отстрелять. Надо!

– Молодец, сержант, – услышал я сзади голос Малькова. – Тебе за такую стрельбу дополнительный компот положен.

Шутить не хотелось.

– Скорей бы закончить и домой.

– Чуть погодя. Давай всех к медикам.

Собирать солдат было сложно. Кто-то начал кряхтеть, что-то пытался уснуть. Я поднимал дембелей и случайно примкнувших к ним патриотов и отправлял к полковникам.

– Сейчас мы сделаем вам по маленькому укольчику, и все, закончили, – радостно сообщил полковник.

Азиаты загудели как пчелиный улей.

– В чем проблемы? – насупил брови полковник. – Сержант, пошли, поговорим на улицу. Всем три минуты отдыхать. Из комнаты не выходить.

Около двери полковник закурил и вплотную приблизился ко мне.

– Сержант, ты же понимаешь, что это государственный проект особой важности, ты же наш человек, питерский, не мне тебе объяснять всю важность научных экспериментов. Армия, да что армия – страна ждет результатов. Давай, убеди солдат. Тебе проще, ты к ним ближе, и я вижу – они тебе верят. Выручай, за мной не заржавеет.

Что могло не заржаветь за полковником, мне было неинтересно, патриотические фразы офицера на меня действовали куда сильнее. А к этим фразам меня ожидал следующий день. День получения документов.

День окончания срока службы. Я строил в планах, как я получу бумаги и первой электричкой уеду в Москву, а оттуда домой.

– Ребята, – начал я, когда вернулся. – Обломав эксперимент, мы обломаем себя. Мы взялись, а, значит, должны держать свое мужское слово. Нам начштаба дал слово. Слово офицера. И мы ему поверили. Так неужели мы нарушим свое? Несколько дней тому назад мы видели на плацу афганцев – эти парни прошли больше, чем мы, и не испугались.

Или тут есть чмо, которое обкакается от детского укольчика в плечо?

– Это не в зад? – уточнил один из солдат.

– Нет, нет, – подхватил инициативу врач. – В плечо вот такую маленькую штучку и все.

И он продемонстрировал маленький, миллилитров на пять прозрачный одноразовый пакетик и тоненькой иглой на конце.

– А пистолета, как для прививок, у вас нету?

– К сожалению. Но это идея. В другой раз такой и возьмем.

Молодец. Вставай первым.

После уколов надо было переждать еще полчаса, но реакция началась намного раньше. К общей слабости и тошноте подошла настоящая рвота.

Подготовленные медики раздали полиэтиленовые пакеты. Пот лил градом, хотя в помещении не было жарко. Солдаты с трудом сидели на стульях, безостановочно прижимая пакеты к лицам для выплескивания туда очередной порции рвоты. Я подошел к Малькову.

– Товарищ лейтенант, когда стреляем? Я свалюсь.

Мальков бодро подскочил к медикам.

– Товарищ полковник, пора, пора. Полчаса уже прошло.