Рота стрелка Шарпа

Сапёры пересчитывали лестницы, вьюки с сеном и топоры, с которыми пойдут штурмовые команды, а мысленно уже примеривались к тёплым кроватям Бадахоса.

Офицеры зачитывали рядовым двадцать семь пунктов приказа. Штыки подтачивались, мушкеты проверялись. Сумерки, и Бадахосу — конец.

Капитан Роберт Ноулз, рота коего входила в Третью дивизию, смотрел на старинный замок. На уступах его древних камней давно обосновались птичьи колонии. Третьей дивизии предписывалось форсировать Роильяс и с помощью длинных лестниц напасть на замок. Успешного штурма никто от Третьей дивизии на требовал. Цель была иная: не дать гарнизону замка прийти на выручку защитникам брешей, но солдаты, встречая взгляд Ноулза, ухмылялись ему и божились, что замок будет взят: «Мы им покажем, сэр!» Покажут, в этом Ноулз не сомневался. Новоиспечённому капитану до ужаса хотелось ворваться в город первым, успеть к дому с двумя апельсиновыми деревьями и увидеть одобрение-облегчение в глазах Шарпа, когда тот поймёт, что его жена и дочь были под надёжной охраной. Ноулз опять посмотрел на замок, на рваную, крутую скалу в его основании. В душе капитана зрела решимость сражаться так, как сражался бы Шарп. К чёрту отвлекающие манёвры! Они будут биться по-настоящему!

Вторая эскалада, вторая фальшивая атака достались Пятой дивизии. Их целью был бастион Сан-Винсенте, с противоположной от брешей стороны Бадахоса. Веллингтон рассчитывал посредством двух эскалад лишить подкреплений оборону трёх брешей, — места, где решится судьба Бадахоса.

Бреши поручались самоотверженности Четвёртой и Лёгкой дивизий. Их мужество решало всё.

Пушки стреляли.

Шарп отыскал кузнеца кавалеристов. На круге с педалью тот наточил стрелку верный палаш за небольшую плату. Винтовку и семиствольное ружьё Шарп вычистил и снарядил заблаговременно. Он желал быть во всеоружии, хотя роль ему отводилась в бою скромная, — Шарпа назначили одним из проводников. Его обязанностью было провести «Форлорн Хоуп» Лёгкой дивизии ко рву напротив бастиона Санта-Мария. Там их дороги расходились: «Форлорн Хоуп» атаковали «новую» брешь, а Шарп возвращался назад, вести следующий батальон.

Колокола пробили шесть. Четверть седьмого. Половину. Солнце садилось. Войска строились вне поля зрения наблюдателей с городских стен. Ничего лишнего, только оружие и боеприпасы. Чтобы снять нарастающее напряжение, командование выдало ром, встреченный с обычным оживлением. Полковники наведывались к своим подразделениям, не для разноса — подбодрить, перекинуться словом-другим с рядовыми, ибо сегодня ночью эти подонки общества, эти отверженные впишут в историю Англии очередную главу. Даже самые высокомерные снобы из числа офицеров снисходили нынче до шуток с солдатами. Близость смерти преображала всех. Дети не плакали, молча следя, как их матери провожают отцов, не ведая, увидят ли их живыми поутру. В палатках медиков раскладывались инструменты и точились ланцеты.

Пушки стреляли.

Семь. Шарп и другие проводники (все, за исключением него, сапёры) присоединились к вверенным им отрядам. «Форлорн Хоуп» Лёгкой дивизии наполовину состоял из «зелёных курток», жаждущих нашить на рукав заветный лавровый венок. Шарпа они встретили приветливо, видя в нём собрата-стрелка. Нетерпение бурлило в бойцах, в полвосьмого заварушка начнётся, в полдесятого закончится, а в десять те, что выживут, будут пьяны, как сапожники. Стрелки сидели на земле, держа винтовки между колен, на лицах было написано: Скорей! Скорей! Скорей бы темнело, скорей бы отстрелялись пушки, скорей бы пришёл приказ!

Миновала половина восьмого, а распоряжения выступать не было. В чём причина задержки, никто не знал. Пушки, как им и полагалось, смолкли. Солдаты и офицеры, представляли себе французов, что ринулись в бреши готовить штурмующим сюрпризы, и проклятия в адрес нерасторопных штабистов становились яростнее и непристойней.

На колокольне пробили восемь, а отмашки всё не было. В половину девятого выяснилось, кто виноват в проволочке: инженеры потеряли часть осадных лестниц. Штабистов забыли, армия дружно честила растяп-сапёров.

Девять. «Неужели атаку опять перенесут на другой день?» — прикинул Шарп. Войскам следовало идти в бой сразу, едва смолк огонь артиллерии, в те мгновения заката, когда ещё сохраняется хоть какой-то намёк на свет, не позволяющий батальонам заблудиться. Теперь же темнота покрыла землю, войско нервничало, а враг пользовался заминкой, лихорадочно укрепляя оборону.

Приказ упал, как снег на голову. Вперёд! Шесть с половиной тысяч англичан, ирландцев, португальцев, шотландцев и валлийцев двинулись к городу. Проводники требовали молчания, но кто в силах заглушить шарканье множества подмёток по земле между заводью и Пардалерасом? Далеко на севере Третья дивизия брела по затопленной дамбе, распугивая лягушек. Бадахос ждал.

Командир «Форлорн Хоуп» тронул Шарпа за локоть:

— Мы не слишком забираем влево?

Они оторвались от Четвёртой дивизии. От крепости не доносилось ни звука, а темно было, хоть глаз выколи. Шарп успокаивающе шепнул:

— Всё в порядке.