Ротмистр Гордеев 2 (СИ)

— Так, Николай Михалыч, и его можно понять — количество боеприпасов на складах велико, но конечно. Ежели будет перерасход — как тогда отчитываться?

— Ну, да, Пал Петрович, бюрократия — наше всё.

— Не только бюрократия. Вы представьте — случился перерасход, новый запас не успели подвезти, а враг пошёл в наступление. А тут патронный голод. Чем его встречать? Штыком?

Вздыхаю.

— Ваши воззрения на мобильную войну с опорой на превосходство в огневой мощи для нашего начальства уж слишком революционные.

— Это требования времени, Пал Петрович. Мы должны быть хотя бы на шаг вперёд противника в тактике. И всё время его неприятно удивлять. Иначе не видать нам победы, как своих ушей.

— А вы не пробовали связанно изложить эти ваши новые концепции? Ну, хотя бы в виде рапортов?

— А их будут читать?

— Ну, если подать под определённым соусом и через определённых людей…

Договорить не успеваем. Краем глаза замечаю подозрительное шевеление в густом подлеске у края дороги. Треск выстрела. Коломнин кулём валится из седла на землю. Засада!

Реагирую моментально.

— Отряд! Тревога! Рассредоточиться! Ответный огонь.

Колонна тут же рассыпается, бойцы срывают с плеч карабины, залегают. Трещат выстрелы.

Из зарослей по нам ведут активный огонь. Ничего, сейчас мы им тоже насыплем полную коробку!

— Командуйте своими, Пал Петрович. И с коня, с коня! Мы тут самая выгодная мишень.

Спрыгиваю с лошади. Рука дёргается на автомате к кобуре. Чёрт! Я же сдал наган Коломнину… Как это не вовремя!

Скоропадский командует своими казаками.

Молодец! Пока всё правильно делает. Любо-дорого смотреть.

Читинцы спешиваются, укрываются по обочине дороге, за камнями, и деревьями, отвечают неизвестному противнику частым ружейным огнём.

И всё-таки, нападение неожиданно. С полтора десятка человек лежать на дороге. Кто-то неподвижен, кто-то слабо шевелится раненный, стонет.

— Есаул! Прикройте!

Скоропадский прикрывает меня стрельбой из револьвера, а я, пригибаясь и петляя как заяц, бегу к Коломнину.

Пули взрывают фонтанчики дорожной пыли вокруг, однако пока, слава богу, мимо.

Падаю рядом с телом ротмистра. Весь правый бок его мундира залит кровью. Дотрагиваюсь до шеи. Живчик пульсирует, редко и неровно.

— Ничего, ротмистр! Ещё поживём!

Крепко хватаю раненого за шиворот, волоку за собой к телегам с трофейным оружием.

По нам продолжают часто палить из леса. Одна из пуль сбивает с меня фуражку в дорожную пыль.

Уф-ф. Спасительная телега.

Устраиваю Коломнина, расстёгиваю на нём окровавленный мундир. Нашариваю в телеге свой вещмешок, выуживаю из него аптечку, Как могу затыкаю рану на боку ротмистра тампоном и перетягиваю бинтом.

Я сделал всё, что мог. Дальше, как повезёт.

Вытаскиваю из кобуры револьвер Коломнина. Раненому он сейчас без надобности, а мне очень даже пригодится.

Пытаюсь выцелить хоть кого-то из противников в кустах вдоль дороги, откуда по нам продолжают вести огонь. Вроде есть шевеление. Всаживаю туда весь барабан.

Крик боли и на дорогу выпадает фигура в «лохматке» с новенькой арисакой в руках. С противоположной стороны дороги из кустов грохочет пулемёт.

А вот это очень плохо. Прижмёт нас к земле и пиши пропало.

Втягиваю раненого Коломнина — он всё ещё без сознания под телегу. Надеюсь, тут он в большей безопасности.

Очередь дырявит дощатые борта телеги. Щепка впивается в щёку. Выдёргиваю — пальцы в крови. Чёрт!

Выкатываюсь из-под телеги, вскакиваю, хватаю «гочкис». Слава богу, рядом с ним кассета с патронами, которую каким-то чудом раздобыл Жалдырин и лучше не знать где. Вставляю её в приёмное отверстие, передергиваю затвор. Упираю пулемёт в борт телеги и бью короткими очередями.

Пулемёт противника затыкается. Но и у меня патронов больше нет.

Из-за деревьев вылетает странное существо — не то гигантская летучая мышь, не то белка-летяга переросток. Планирует прямо на меня, расправив лапы-крылья, и целя прямо в лицо оскаленный клыкастой пастью.

Амулет и выпитая некогда по настоянию Николова кровь Хихи подсказывают, что передо мной демон. А толку-то? Знать бы, чем он опасен?

Думать некогда. Успеваю только выхватить трофейный танто — его клинок аж светится — и встретить некрупное чудовище несколькими ударами.

Разрубленное тело падает в пыль передо мной, пачкая её дымящейся голубоватой вонючей кровью. Впервые вижу такую тварь и не видеть б таких в будущем.

Пора перехватить инициативу. Командую своим — в атаку.

Скоропадский подымает своих забайкальцев.

Вламываемся в подлесок по обе стороны от дороги. Противник в «лохматках» отстреливается, хотя и не ожидал нашей контратаки.

Одна из фигур в маскировочной накидке кидается мне навстречу, метя штыком в живот. Смещаюсь вправо, пропуская противника мимо себя, да ещё и придаю ускорения, дёргая вперёд за ствол винтовки, и втыкаю ему танто в спину.

Бой быстро переходит в отчаянную рукопашную схватку, и враг не выдерживает. Бежит вглубь леса.