Rotten. Вход воспрещен

Но вернемся к сквоттеру. По всему району располагались чудесные григорианские дома-террасы, где проживали представители высшего сословия. Соседи нас ненавидели до пены изо рта. Другие сквоттеры тоже нас ненавидели из-за того, как мы выглядели – коротко стриженые волосы и старые костюмы – вот когда Сид начал увлекаться модой. Я подарил ему его первую приличную стрижку в стиле панк. Мы просто выстригали волосы как попало, ведь наша задача была не в том, чтобы постричься стильно, а в том, чтобы все это выглядело как можно более хаотично.

Сид и я часто тусили с ожогами от сигарет. В основном, это был я. Не знаю, что именно на меня нашло. Наверное, незащищенность. Я узнал об этом из фильма Майкла Кейна, где его мучают сигаретами. Я думал, что ничего болезненного в этом нет. Я вполне смогу с этим справиться.

Единственное, если затушить окурок у вены, будет немного больно. У меня были шрамы по всей руке. Остановился я лишь тогда, когда шрамы дошли до уровня плеча. Все это такая чушь, начатая из жалости к себе.

Я не искал внимания. Есть куда более интересные вещи, чтобы заполучить это внимание.

Я привык играть на станциях метро с Сидом на акустической гитаре. Мы постоянно пели песню Элиса Купера «I love the dead»[23]. Мы пели одну и ту же песню снова и снова, Сид не умел играть на гитаре, а я – на скрипке, но нам было очень весело. Вместе мы делали тонны таких вещей. В то время пение в переходах было распространено, но в основном можно было услышать ребят, исполняющих песни Донована. Люди иногда бросали нам два шиллинга, чтобы заставить нас замолчать: «Все, хватит, мы наслушались, у вас есть другая песня?» «Поезд опоздал, и вы все полчаса играете одно и то же. Пожалуй, я вас сейчас прибью!» Песня «I love the dead» – одна из наших любимых. Еще мы пели «I don t love the dead». А еще была другая под названием «Я оставил свое сердце в Сан-Франциско», однако мы эту песню пели типа «Я оставил свое сердце на дурацком Диско!» Песня, собственно, из этих слов и состояла.

Все это смешно.

Я только недавно читал о дискотеках в Англии, и один умник написал, что панк зародился на танцполе.

Автор писал, что был такой клуб «Лейси Лейди» в Илфор, и вспомнил, как видел на танцполе этого клуба двух панков. Все это он хорошо помнит, но Джонни Роттен украл у него все! Теми панками были я и мои друзья: Сид, Вубл, Джон Грэй, Дэйв Кроу и Тони Парсел – настоящая шайка. Мы ходили в этот клуб каждый день, потому что кое-кто жил там поблизости.

ДЖОН ГРЭЙ: Мы ходили в «Лейси Лейди» и танцевали как сумасшедшие. Кроме того, что мы увлекались рок-музыкой, нам нравились Black Beats и Дональд Биде, а также Ohia Players и другие танцевальные и соул группы. Большинство посетителей пили водку и апельсиновый сок. Мы танцевали посреди танцпола. У нас были прически-ежики, джинсы с завязками вокруг ног, бейсбольные ботинки. Диджей все еще говорит о нас, он помнит Джона и меня. Было странно, что люди образовывали круг вокруг нас. Иногда мы оставались у Тони на всю ночь, хотя спать на полу было неудобно. Обычно мы садились на ночной поезд. Как только мы полностью исследовали этот клуб, то начали посещать «черные клубы» и слушать регги.

ДЖОН ЛАЙДОН: Нам нравилось ходить в гей-клубы, потому что там мы могли быть самими собой, никто нас не беспокоил. Никто к вам не пристанет, пока вы сами не попросите. Там всегда было полно девушек по той же причине, по которой мы туда приходили – они хотели спокойно отдохнуть без домогательств пьяных придурков. В пабах мужчины быстро распределяют девчонок по принципу «десять на одну», поэтому девушка становится жертвой весьма быстро.

В гей-клубах всегда была самая лучшая музыка. Со сцены звучали хаус и рэйв. Экстремальные двенадцатидюймовые миксы, которых в магазинах не достать. Найти такие записи можно было только в подпольных магазинах, и то их продавали не всем. То же было и с регги в Финсбери Парке. Я старался изо всех делать так, чтобы в моей коллекции были только лучшие записи, потому что мне это было очень интересно. Большинство детей, вероятно, купят Tamla или Motown[24], но мне это никогда не нравилось. Я очень тщательно следил за всеми записями, чтобы сохранить их в первозданном виде.