Ровесники. Герой асфальта (СИ)

Помощь Толяну действительно необходима. После череды ударов лбом об дерево, он не подаёт никаких признаков жизни – неодушевлённым мешком валяется на траве, а Вадим, размотав с его шеи поводок, теперь быстро, в спешке, связывает Шумляеву руки за спиной. На случай, если он неожиданно очнётся. Вадим почти успевает довести своё дело до конца, когда сзади на него обрушивается Викинг…Вот это уже плохо, очень плохо, потому что этот подонок цел и невредим, а у Канарейки, как я говорила, ранена рука. Я уже успела догадаться, что где-то на ладони у него серьёзный ножевой порез, именно оттуда продолжает течь кровь, однако Вадим, похоже, сейчас не чувствует никакой боли. Ему просто не до этого… Викинг опрокидывает противника на траву, прижимает всем телом (комплекция у них тоже почти одинаковая) и начинает наносить удары… Один за другим…Один за другим… И я уже не могу стоять в стороне. Я ПРОСТО НЕ МОГУ НА ЭТО СМОТРЕТЬ…

- Нет!!! Не-ет!!! Не смей!!!

Всё дальнейшее я до сих пор припоминаю смутно – словно в тумане…Эти свои истошные визги…Прыжки по траве через сучки и шишки…Недоумённо-ошарашенное выражение на бесцветной физиономии Викинга… И мой короткий жест – чёткий и точный удар ножом прямо ему в плечо. Внезапная слабость, похожая на обморок…Нож наконец-то выскальзывает из моей вспотевшей ладони и падает на траву – вместе с потерявшим сознание от болевого шока Викингом. Вадим смотрит на меня ошарашено… И я смотрю на него точно так же…Мы словно заговорщики в одном большом страшном деле, которое объединило нас теперь на всю оставшуюся жизнь…

- Ты как? – Беззвучно спрашиваю я.

- Нормально. – Шепчет он хрипло, и тут же начинает оглядываться по сторонам. – Где нож?

- Тут. – Я киваю на траву, туда, где лежит оружие. Самой мне уже страшно до него дотронуться. Сколько на нем крови?! Но Вадиму об этом думать некогда. Придя в себя, он поднимается и, слегка пошатываясь, направляется к Виктору, которого всё ещё тщетно пытается одолеть Кирилл.

- Держись! – Кричит он почти так же, как до этого – Дубровин, и присоединяется к драке. Вдвоём им всё-таки удается повалить Шумляева. Вот только связать его нечем, поводок уже занят…

- У тебя ремень есть? – С трудом переводя дыхание, обращается Кирилл к Вадиму.

- Есть. – Кивает тот. – Только как я его сниму? Штаны свалятся…

- Не свалятся. – Заверяет его Дубровин. – В крайнем случае, подержишь… Снимай давай!

Вадим подчиняется на удивление беспрекословно. На фоне крепкого, рослого Кирилла он вообще смотрится сущим ребенком. Младшим братишкой, для которого авторитет старшего брата – непререкаем. И это – наш лидер Канарейка!...А я-то думала, что круче него никого на свете нету!

Глава 42

К тому времени, когда на место драки приехала милиция, инцидент был полностью исчерпан участниками происшествия. Надежно связанные братья Шумляевы штабелями лежали на траве, там же, возле них – свободные, но совершенно безопасные валялись Викинг и Ковальчук. Группу оперативников из пяти человек на тропинке встретили мы с Кириллом. Особо не вдаваясь в комментарии и объяснения, проводили их до зарослей малинника.

- Вот они. – Сразу же указал Дубровин на обезвреженную компанию отморозков. – Я, к сожалению, много вам рассказать не могу. Мы вот с девушкой в самый разгар успели. Они все пьяные, ножом, я так понимаю, махали тут направо и налево. Пусть вот Вадим вам всё подробнее объяснит, это его они зарезать тут хотели. Вадь!

Вадим никого не слушал. Ему было наплевать на всё, что вокруг него происходит. Сидя возле распростёртой в траве Ники, он рыдал, уткнувшись лицом в колени – тихо, почти беззвучно, но так горько, что в первые минуты никто из сотрудников милиции не нашёл в себе смелости отвлечь юношу расспросами. Это было незабываемое и в тоже время потрясающее зрелище… Я НИКОГДА В ЖИЗНИ не видела, чтобы Вадим ТАК плакал! Да и плакал ли он когда-либо по-настоящему, не играя? Не думаю… Собака не подавала никаких признаков жизни, а он всё гладил её ласково и исступлённо, словно надеясь своими прикосновениями исцелить животное, как это уже было когда-то однажды.

- Так… - Распорядился наконец один из оперативников – по видимому, главный в этой группе. – Давайте этих по одному в машину загружайте. Только осторожно, вдруг сопротивляться начнут. Эти со мной поедут… Пацан!...Как тебя?... Поехали с нами, расскажешь, что произошло. Пацан!

- Я не поеду. – Сквозь слёзы откликнулся Канарейка и даже не шелохнулся, чтобы подняться.

- Как это – не поедешь? – В голосе милиционера зазвучали раздражённые нотки. – Дурака не валяй давай… Иди в машину вместе с друзьями своими.

- Я сказал, не поеду! – Яростно обернулся к нам Вадим. – У меня собака умирает! Она мне жизнь спасла! Что я, по-вашему, бросить её тут должен?!

Мы подошли ближе.

- Так она жива? – Спросила я, склоняясь над Никой вместе с её хозяином.