Ровно в шесть двадцать

По указанному адресу обнаружился небольшой симпатичный домик, обшитый кедром и окруженный клумбами с яркими летними цветами. Элейн Нестор жила в конце дороги, особняком от соседей.

На стук вышла женщина лет сорока с коротко стриженными седыми волосами, длинной челкой, зачесанной набок, и висевшими на шее очками в черной оправе. Хозяйка дома больше была похожа на библиотекаршу, чем на настырную журналистку, собиравшую компромат на влиятельных богачей. Однако держалась она настороженно, смотрела пристально и цепко.

– Элейн Нестор?

– Да. Вы кто? – спросила она.

Дивайн заметил, что в одной руке она держит телефон, а в другой – деревянный молоток. Увидев Монтгомери, женщина расслабилась.

– Меня зовут Трэвис Дивайн. Это моя подруга Мишель. Я работаю в «Коул и Панч»…

Дверь захлопнулась, едва не стукнув его по носу.

«Вот идиот, надо ж было догадаться».

Дивайн посмотрел на Монтгомери: та, судя по лицу, разделяла его мысли.

Он крикнул:

– Я прочитал вашу статью про Брэда Коула. Ту самую, из-за которой вас уволили. Я просто хотел сказать, что вы правы.

Дверь скрипнула. Настороженно выглянула хозяйка.

– Зачем вы здесь? Что вам нужно?

– Вы слышали про убийства?

– Естественно. Что значит «вы правы»?

Ответ Дивайн приготовил заранее, еще по дороге.

– Я думаю, Коул организовал крупнейшую схему отмывания денег за всю мировую историю. Не хотите вернуться в профессию?

Нестор смотрела на него несколько долгих секунд.

– Кофе будете? – неожиданно спросила она.

Допивая третью чашку, она недоуменно качала головой.

– «Зона пятьдесят один»? Вы серьезно?

– Разумеется, – ответил Дивайн. – Как бы безумно это ни звучало.

– М-да… Люди готовы на что угодно, лишь бы заработать деньги. Вы крепко рискуете, раз во все это полезли.

Дивайн посмотрел на Монтгомери, которая вертела в руках кофейную чашку и задумчиво глядела в окно, выходящее в сад.

– У меня на то много причин, – произнес он.

Нестор кивнула.

– Хотите знать, что я думаю про Брэда Коула? Он скользкий тип и умеет мастерски притворяться, но я готова голышом пройтись по улице, если он способен отличить прибыль от выручки. Этот тип унаследовал кучу денег, но спустил их на кокаин, эскортниц и сомнительных инвесторов, обчистивших его до нитки; у меня есть документы, которые это подтверждают. Он просто-напросто подставная фигура, я писала об этом в статье. Но в ответ меня тряхнули так, что я едва ноги унесла. В общем, история повторяется. Вспомните Берни Мейдоффа: стоило в те времена сказать против него хоть слово – и вас сожрали бы со всеми потрохами.

– Никому не хочется разрушать иллюзии, – вставила Монтгомери. – Как в сказке про новое платье короля…

Нестор пристально посмотрела на нее.

– Люди не любят признавать свои ошибки. Им приятнее верить в басни.

– Но кошельку от этого не легче, – сказал Дивайн. – Надо остановить его. У Коула не простая финансовая пирамида. То, что он делает, намного серьезнее. Оно представляет опасность для всей страны.

Нестор согласилась.

– Вы наверняка слышали про «панамские документы» и, совсем недавно, про «архив Пандоры»[16]. Каждый, кто работает в этой сфере, знает, что богачи со всего мира прячут триллионы в секретных фондах, которые передают из поколения в поколение, не платя налогов. Значительная часть этих средств – нелегальные деньги картелей, террористов, диктаторов и прочих преступников. Кредиторы к ним доступа не имеют, а люди, которым эти деньги принадлежат на самом деле, никогда их не получат.

– Я слышал, что Южная Дакота вложила в трасты шестьсот миллиардов долларов, – сказал Дивайн. – Взамен они получили несколько сотен рабочих мест, зато, считай, убили те сферы, откуда выкачали деньги. А в Вайоминге провернули некую схему под названием «Ковбойский коктейль» – там вообще черт-те что творится.

Нестор закивала.

– Можно быть учредителем траста или бенефициаром, но люди, которые им управляют, понятия не имеют, кто его реальные владельцы. Они видят только номера счетов. В результате потомки всяких уродов на три поколения вперед живут в роскоши. Они ни разу не ударили палец о палец, зато летают на собственных самолетах, потому что обналичивают чужие налоги.

– А всякие высокопоставленные политики, – подхватил Дивайн, – орут из телевизора, что работяга, который пашет в три смены, не должен получать государственных пособий, поскольку это якобы его избалует.

– Если судить по тем масштабам, о которых вы говорите, то в деле наверняка замешаны и российские олигархи, и саудовские принцы, и африканские диктаторы, и преступные синдикаты, и наркокартели, и всякие заурядные миллиардеры с криминальным бизнесом… или даже законным, просто они хотели бы избежать налогов и приумножить богатство, чтобы передать его детям в обход государства.

Дивайн кивнул.

– Дело не только в этом. Средства вкладывают не в какие-нибудь акции. Судя по тому, что я видел, скупают целые куски страны!

Нестор покачала головой.

– Это поистине скандал века!

– Как думаете, с чего все началось? – спросил Дивайн. – Знаю, что Коул уезжал из страны лет двадцать назад и какое-то время отсутствовал.