Роза и ее братья

– Ну, лично я очень рада, что она оказалась такой совестливой девочкой. А мораль состоит в том, что, если ты что-то украл, ты не получишь от этого удовольствия и не будешь счастлив, пока не вернешь на место. И чего эта девочка прячет от нас лицо? – поинтересовалась Роза, закончив рассказ.

– Носе осень стыдно, – всхлипнула маленькая грешница, терзаясь смятением и угрызениями совести.

– Да будет тебе, Роза, негоже раскрывать перед всеми ее маленькие хитрости и вот так вот ее воспитывать; самой тебе это наверняка бы не понравилось, – начал доктор Алек, сажая хнычущую страдалицу на колени и утешая ее с помощью орехов и поцелуев.

Роза не успела выразить свое сожаление, потому что Джейми, который уже несколько минут сидел красный и встопорщенный, точно индюшонок, возмущенно выпалил, желая отомстить за обиду, нанесенную его ненаглядной куколке:

– А я зато знаю, что ты тоже нехорошо поступила, вот сейчас всем и скажу. Ты думала, мы ничего не видим, а мы все видели, а ты еще сказала, что дяде это не понравится и мальчишки будут дразниться, и велела Ариадне пообещать, что она никому не скажет, а она тебе дырки сделала в ушах, чтобы туда сережки вставить. Так-то! А это гораздо хуже, чем украсть какой-то бинтик, и вообще ты плохая, потому что из-за тебя моя Нося плачет.

Эта не слишком связная речь произвела такое впечатление, что о мелком прегрешении Носи тут же забыли, а Роза поняла, что пришел и ее час.

– Что? Что? Что? – хором выкрикнули мальчики, побросали противни и ножи и столпились вокруг Розы, а она выдала себя с головой, виноватым жестом прикрыв уши, а потом слабо вскрикнула:

– Это Ариадна меня заставила!

И спрятала голову в подушках, как какой-то нелепый страус.

– И что, она теперь будет ходить с птичьими клетками, корзинками, тележками и свиньями в ушах, как все остальные девчонки? Вот с таким вот дурацким видом? – осведомился один из мучителей, дернув за высунувшуюся из подушек кудряшку.

– Вот уж не думал, что она такая глупая, – заявил Мак, и в голосе его звучало такое разочарование, что Роза тут же поняла: она утратила значительную часть уважения своего головастого кузена.

– Эта Блиш вообще язва, нечего ее было сюда пускать с этими ее глупостями, – заметил Принц, которому очень хотелось как следует тряхнуть эту зловредную особу – так сердитая собака трясет шкодливого котенка.

– И как, дядя, тебе все это нравится? – осведомился Арчи: и сам будучи главой семьи, он считал, что нужно любой ценой поддерживать дисциплину.

– Я крайне удивлен, однако я понимаю: она как-никак девочка и, как и все они, склонна к самолюбованию, – ответил, вздохнув, доктор Алек, как будто раньше видел в Розе этакого ангела, не подвластного никаким мирским искушениям.

– И что вы с этим собираетесь делать, сэр? – поинтересовался Джорди, которому не терпелось узнать, какое наказание настигнет ослушницу.

– Раз ей так нравятся украшения, стоит, наверное, вставить ей еще и кольцо в нос. У меня оно есть – его раньше носила одна красавица с Фиджи. Пойду поищу. – И, оставив Носю на попечение Джейми, доктор Алек встал, будто всерьез собираясь привести свою угрозу в исполнение.

– Ага, здорово! Прямо сейчас и вставим! Вот шило, а ну держите ее, ребята, а я сейчас вам предоставлю ее носик! – вызвался Чарли, откидывая подушку в сторону; кузены выплясывали вокруг дивана, прямо как настоящие жители Фиджи.

Роза замерла от ужаса – ведь с больной ногой даже не убежишь, – а потом схватилась одной рукой за свой драгоценный нос, другую вытянула и вскричала в отчаянии:

– Ах, дядюшка, спаси меня, спаси!

Понятное дело, он ее спас, и, оказавшись под защитой его сильной руки, Роза созналась в своем проступке, продемонстрировав столь искреннее раскаяние, что мальчики, от души над ней посмеявшись, решили ей все простить и возложить вину на искусительницу Ариадну. А доктор Алек и вовсе предложил подарить ей две золотые сережки для ушей вместо одной медной для носа – чем в очередной раз было доказано, что если Роза, подобно всем представительницам ее пола, крайне падка на украшения, то и дядюшка ее достаточно непоследователен, чтобы дать потачку малолетней грешнице вопреки доводам собственного рассудка.

Глава шестнадцатая Хлеб и петельки для пуговиц

– И о чем, интересно, моя девочка размышляет с таким серьезным выражением на лице? – поинтересовался доктор Алек в один из дней ноября; он вошел в кабинет и обнаружил, что Роза сидит, сложив руки на коленях, с видом крайней сосредоточенности.

– Дядя, если у тебя есть время, я хотела бы серьезно с тобой поговорить, – ответила девочка, выходя из задумчивости, – похоже, она даже не расслышала его вопроса.

– Я к твоим услугам и с радостью тебя выслушаю, – ответил дядя, стараясь соблюдать все правила вежливости, потому что, когда Роза начинала разыгрывать из себя маленькую даму, он неизменно отвечал на это шутливым почтением, что чрезвычайно ей нравилось.

Он сел с ней рядом, а она очень по-взрослому объявила:

– Я думаю, какое бы ремесло мне освоить, и была бы рада твоим советам.