Роза и кинжал

«Он знает, кто я такая?» – удивилась Шахразада, вновь оборачиваясь к юноше, после чего подбоченилась и спросила:

– А сам-то ты кто такой?

– Артан Темуджин, – отвесил насмешливый поклон собеседник, едва не упав при этом в море.

– Мне должно это о чем-то говорить? – высокомерно изогнула тонкую бровь Шахразада, пытаясь продемонстрировать выдержку.

– Дай руку, и я все тебе расскажу, – каждое слово Артана сочилось коварством.

– Я скорее змею поцелую.

– Ну, ты же целовала безумного убийцу, – расхохотался юноша. По его широкой груди стекали струи воды. – А это почти одно и то же.

– Ах ты… – Шахразада бросилась на наглеца, не в силах больше сдерживать гнев.

Артан удовлетворенно усмехнулся и дернул ее за руку, свалив в воду.

Одновременно несколько вещей привлекли внимание.

Поймавший Шахразаду в объятия юноша оказался слишком горячим, словно горел от лихорадки, хотя только что плавал в море. Также вблизи стало заметно, что кожа на его ладонях была грубой и мозолистой, а на одном из предплечий обнаружились ужасные волдыри и старые ожоги. Совсем как на руках отца.

Но сильнее всего Шахразаду поразила реакция собственного тела на прикосновение. Ощущение напоминало покалывание при контакте с волшебным ковром. Тепло точно так же сворачивалось клубком вокруг сердца и распространялось по жилам, заставляя кровь бурлить.

– Так, так, так… – протянул Артан, пристально буравя Шахразаду взглядом, словно планировал просверлить в ней дыру. – Похоже, ты был прав, Муса-эфенди!

Кажется, пожилой маг вздохнул.

– Убери руки! – Она начала вырываться, решительно настроенная не демонстрировать, насколько выведенной из равновесия себя чувствовала.

Заметив же, что наглец лишь усилил хватку, толкнула его в грудь. Он пошатнулся, но выстоял и вместо этого сжал оба запястья девушки одной рукой и одобрительно рассмеялся.

– Ну и темперамент! Послушай предупреждение, гадючка: последняя девчонка, которая пыталась меня подчинить, на следующий день распрощалась с острым зрением. – Артан поманил Шахразаду, будто у нее был выбор, и доверительным шепотом добавил: – Я сделал так, что оба ее глаза смотрели в разные стороны.

– Ха! – фыркнула не желавшая сдаваться девушка. – Чтобы сотворить подобное, нужно хотя бы уверенно держаться на ногах.

– В тот день, когда я буду уверенно держаться на ногах, весь мир содрогнется от ужаса! Когда-то я одним движением заставлял целую флотилию…

– Достаточно! – перебила Шахразада, отталкивая собеседника. – Я старалась проявить терпение, так как Муса-эфенди уверял, что ты можешь помочь, но мне больше в это не верится. Ответь всего на один вопрос, и обещаю оставить тебя в покое. Известно ли тебе хоть что-то о книге, которая обжигает при прикосновении к ней?

– Как… Как она выглядит? – явно захваченный врасплох, Артан заморгал.

– Старая. Потрепанная. Переплет из черной кожи с ржавыми железными заклепками.

– С замко́м по центру? – Юноша откашлялся, все еще пытаясь прийти в себя.

– Да.

Он замолчал и нахмурился. Глубокие борозды прорезали гладкую кожу лба, отчего Артан стал казаться более свирепым. Опасным.

– Кто-то открывал этот фолиант?

– Думаю, мой отец, – ответила Шахразада, с трудом подавляя желание ссутулиться под суровым взглядом собеседника.

– Он говорит на древнечагатайском языке?

– Я… Я не знаю.

– Наверное, тяжело было в этом сознаться? – саркастическим тоном осведомился Артан.

Шахразада отвела взгляд, чувствуя, как к щекам приливает жар.

«Я должна проглотить упрек. Пока должна».

– Твой отец – полный идиот? – продолжил наглец.

– Нет! – Возмущенная до потери речи, Шахразада могла лишь молча сверлить его взглядом.

– Только полный идиот мог открыть фолиант, в котором явно скрывалась древняя черная магия, – холодно и безжалостно отрезал Артан. – Кровавая магия. За ее использование приходится расплачиваться еще очень, очень долго… Если твой недоумок-отец уже не заплатил сполна.

– Почему вы решили, что этот грубиян… – оборачиваясь к Мусе, начала было Шахразада.

– Потому что этот фолиант написали мои предки, – перебил ее Артан. В его голосе не было ни тени самодовольства, как следовало бы ждать при подобном пафосном заявлении. – Если твой отец попал в неприятности, лишь моя семья знала бы, как ему помочь.

Сердце Шахразады пропустило удар.

«Пресвятая Гера! Этот пьяница действительно может спасти баба́! – Она прикусила щеку изнутри, тут же пожалев о своем поведении. – Вдруг я уже все испортила? Халид был прав: язык мой – враг мой».

Шахразада знала, что нужно попытаться завоевать благосклонность никчемного лежебоки, несмотря ни на что, но тут заметила его пристальный взгляд. Слишком внимательный для того, кто злоупотреблял спиртным.

Черты Артана портило выражение надменности и скуки, но лицо его оставалось интересным, этого нельзя было отрицать.

– Ты мог бы… Ты можешь представить меня своей семье? – спросила Шахразада со всей смиренностью, на какую была способна. Готовая даже умолять, если потребуется. – Пожалуйста.

– Не могу, правительница земель, до которых мне нет никакого дела, – юноша рассмеялся над собственной шуткой.