Роза и кинжал

Однако Ирса не могла пошевелиться от страха, точно разом утратив способность связно мыслить.

Через четыре удара все было кончено. Рахим не сумел ничего противопоставить халифу Хорасана, который казался настоящим демоном с выкованными в адском пламени клинками, и вскоре уже лежал на песке, а выбитый из руки скимитар валялся поодаль.

Ирса почувствовала, как замерло сердце, и каждой клеточкой тела осознала неизбежную истину: разгневанному халифу будет недостаточно просто разоружить противника. Разъяренное чудовище Рея захочет убить Рахима, чтобы добраться до Тарика.

Чтобы уничтожить его за выстрел, ранивший Шахразаду.

Ирса же не могла жить – отказывалась жить – в мире, где произошло подобное.

Поэтому в конце концов начала действовать. Ее побудил не умоляющий шепот сестры. И не страх, струившийся по венам. Нет. Это чувство было гораздо глубже, чем страх.

Древнее, чем сама пустыня.

И оно положило конец трусливому мышлению мыши. Раз и навсегда.

– Халид ибн аль-Рашид! – взревела Ирса. Трое соперников удивленно уставились на нее. – Прекрати немедленно. В противном случае Шахразада никогда тебя не простит, уж это я обещаю!

Прерывисто дыша, она посмотрела на юношу, лежавшего на земле.

Он всегда задавал правильные вопросы. Вселял в Ирсу силы стать львицей.

– А если ты посмеешь ранить Рахима, то я тебя никогда не прощу! – добавила она.

Правда звенела в ее словах сталью, неподвластной любому другому оружию.

Казалось, каждая песчинка в пустыне склонилась перед Ирсой, вздохнув от облегчения.

Халиф Хорасана несколько секунд смотрел на нее, не мигая, после чего принял более свободную позу, перестав распространять вокруг ауру смертельной угрозы. И опустил клинки.

Потом, словно ничего и не произошло, снова соединил их и зашагал обратно к Шахразаде. Рахим вскочил на ноги, подобрал свой скимитар и осторожно направился за халифом. Тарик поплелся следом.

Когда муж опустился на колени рядом с Шахразадой и попытался приподнять ее, она поморщилась, сдерживая гримасу боли. Лицо сестры сильно побледнело, кожа стала землистого оттенка, а на лбу заблестели капли пота.

– Мы… Мы должны отвезти ее обратно в поселение, – сказала Ирса, твердо настроенная сохранять спокойствие, несмотря на недавнюю суматоху. – Не думаю, что будет разумно извлекать стрелу прямо здесь. Рана выглядит не слишком уж глубокой, но Шази теряет много крови. Кроме того, Тарик пользуется…

– Обсидиановыми наконечниками, – завершил предложение халиф, и в глазах его промелькнула тень ярости.

– Да, – кивнула Ирса. – Поэтому любое движение может ухудшить состояние сестры. Нужно действовать быстро.

– Шази? – Халиф бережно прикоснулся к волосам раненой.

Его внезапная нежность произвела на Ирсу странный эффект: ее тревожил этот заботливый незнакомец, будто вселившийся в тело безжалостного халифа.

– Придется отломить древко стрелы, прежде чем перемещать тебя, – тихо сообщила она сестре.

Та коротко кивнула и только крепче вцепилась в шаль Ирсы.

– Будет больно, – помедлив, предупредил халиф.

– Просто сделай это и прекрати болтать, болван, – прошептала Шахразада едва слышно.

Ирса восхитилась стойкостью и бесстрашием сестры. И удивилась, как изменились бесстрастные и резкие черты лица ее мужа. Он выглядел почти привлекательным, когда после ее слов еле заметно улыбнулся с тенью веселья, но вскоре вновь посерьезнел, с величайшей осторожностью привлек к себе раненую жену и с резким щелчком сломал древко так близко к телу, как сумел.

Шахразада сдавленно вскрикнула, утыкаясь лицом в плечо халифа, чтобы заглушить звук, и задрожала еще сильнее.

– Думаю, она скоро потеряет сознание, – тихо сообщил правитель Хорасана Ирсе. – Даже опытные воины в подобных ситуациях не всегда держатся достойнее.

– Х-хватит говорить обо мне так, словно я отсутствую, – стуча зубами, возмутилась Шази.

– До поселения совсем недалеко, – сказала Ирса. – Если мы…

– Берите одну из наших лошадей, – предложил Рахим, стоявший чуть в стороне. – И скачите вместе с Тариком. В его сопровождении никто вас не побеспокоит, если не узнает под капюшоном. А я поеду с Ирсой.

Он спокойно выдержал изучающий взгляд халифа.

Тот, видимо, удовлетворился результатом, так как спустя мгновение встал с Шахразадой на руках и молча дождался, пока Тарик приведет лошадей.

Рахим остановил друга, который дернулся, чтобы взять раненую девушку, и сам помог халифу, пока тот устраивался на спине гнедого жеребца, после чего протянул ношу.

Бледная Шахразада держалась в седле лишь благодаря объятиям мужа. По-прежнему не произнося ни слова, он низко надвинул на лицо капюшон риды и направил коня в пустыню, словно собирался поскакать в поселение без спутников, но спустя некоторое время все же развернулся и смерил их взглядом горящих, словно раздутые уголья, глаз, и с едва скрываемым гневом в голосе воскликнул:

– Тарик Имран аль-Зийяд! – Имя прозвучало как обещание возмездия, и Ирса заметила, как сын эмира вздрогнул. – Показывай путь… Пока я не передумал и не убил тебя сразу.

Брат и дом

Ирса не знала, что и думать о муже сестры.