Роза и кинжал

Улыбка снова осветила лицо халифа, так же загадочно его изменив, как и раньше, а затем…

Он запрокинул голову назад и расхохотался.

Ирса совершенно не ожидала подобного развития событий.

Смех халифа оказался мягким и мелодичным. Искренним и теплым. Хотя и немного неуверенным, точно от отсутствия практики. Точно в последний раз звучал давным-давно, в лучшие времена. Когда он был еще мальчишкой и мог веселиться над куда более простыми и добрыми вещами.

У Ирсы возникло ощущение, что она только что стала свидетелем знаменательного события.

– Прошу меня простить, – пролепетала она, изо всех сил стараясь выказать уважение, хотя и понимала, что извинения запоздали и что ее поведение не имело оправданий. – Я вовсе не желала намекнуть, что вы странный.

– Ты не просто намекнула, а высказалась прямо, – заявил халиф, сверкнув глазами, хотя и скорее весело, чем зловеще.

– Да, – смущенно созналась Ирса, теребя рукав, – полагаю, так и было.

– В любом случае я далек от того, чтобы счесть это оскорблением. И скорее обязан выразить свою признательность.

Она уставилась на собеседника широко распахнутыми глазами. Он не прекращал ее удивлять.

– Спасибо тебе, – произнес халиф и слегка дернул уголком губ, будто все еще взвешивал что-то про себя, – Ирса.

Она тоже мгновение поколебалась, но потом приняла окончательное решение и криво улыбнулась.

– Пожалуйста… Халид.

От осознания собственной дерзости Ирса залилась румянцем, тут же отвернулась, желая скрыть его, и наклонилась за принесенной Рахимом сменной одеждой, после чего передала ее… Халиду.

Он встал, сбросил запятнанную кровью риду и скользящей походкой направился к графину с водой, не говоря ни слова.

Взволнованная открывшимся пониманием, почему сестра могла полюбить это предполагаемое чудовище, Ирса развязала сверток, торопливо протянула фолиант Халиду и поспешила прочь из шатра.

Переполненная мыслями и эмоциями, она шагнула в темноту снаружи и едва не налетела на Рахима, который нервно расхаживал перед входом.

– Что… что ты делаешь? – выдохнула Ирса, отшатываясь.

– Я… – пробормотал юноша, застывая на месте при виде нее, затем провел ладонью по отросшей щетине и откашлялся. Его голос звучал более хрипло, чем обычно, словно после долгих и тщетных воззваний к небесам. – Наверное, ждал тебя, – наконец признался Рахим уже более твердо и выпрямился. Когда он моргал, угольно-черные ресницы опускались медленно, почти сладострастно. – Ждал, чтобы убедиться, все ли с тобой в порядке.

– А-а, – протянула Ирса, безуспешно стараясь не выдавать радости.

– А?

– Почему ты просто не зашел внутрь? – теребя кончик косы, спросила девушка.

– Я не нравлюсь мужу Шахразады.

– Кажется, ему вообще мало кто нравится.

– Ты нравишься, – улыбка Рахима стала натянутой.

– Думаешь?

– Уверен, – кивнул он. – Халиф к тебе прислушался. Вряд ли он часто так поступает.

Собеседник открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но снова закрыл, видимо, решив промолчать.

Ирса больше не могла этого выносить. Ей хотелось знать, что собирался произнести Рахим. И о чем он думал. Чего хотел и о чем мечтал. Сейчас и в остальное время. Пусть это и выходило за рамки приличий.

По крайней мере, теперь причина столь непристойного желания была ясна.

Любовь.

Тогда, в пустыне Ирса практически призналась в своих чувствах. И Рахим, кажется, разделял их, хотя бы отчасти. Либо как минимум, она была ему небезразлична.

Однако он так ничего и не предпринял по этому поводу.

Ирса облизнула внезапно пересохшие губы, проглотила ком в горле и робко спросила:

– Ты… что-то хотел сказать?

– Хотел… Но забыл, – признался Рахим.

– Что ты имеешь в виду?

– Именно в этом и дело, – вздохнул он. – Когда я нахожусь рядом с тобой, то обо всем забываю.

– Забываешь? – переспросила Ирса, ощущая нарастающее раздражение.

– Но в то же время и вспоминаю о том, что важно.

– Ты совсем меня запутал, Рахим аль-Дин Валад. – Она скрестила руки на груди, точно могла этим жестом скрыть внезапно участившееся сердцебиение.

– Мне хотелось бы тебе сказать очень многое, Ирса аль-Хайзуран, – с усмешкой проговорил Рахим и запустил пятерню в свои тугие завитки волос, вытряхивая песчинки. – И в первую очередь поблагодарить за спасение жизни: как моей, так и моего лучшего друга. Но, – он медленно сделал шаг ближе к девушке, – сделать мне хотелось бы совсем другое.

– И что же? – выдохнула она.

– Хочу спросить кое-что. – Еще один шаг: они стояли слишком близко, и все же слишком далеко.

– Так спрашивай. – Теплый аромат льняного масла и апельсинов обволакивал Ирсу, притягивая ее, маня подойти еще ближе.

Маня остаться.

Рахим судорожно сглотнул, отчего кадык дернулся.

– Можно тебя поцеловать?

– Зачем спрашивать? – пробормотала Ирса. – Разве это не портит момент?

– Нет, – Рахим улыбнулся, но краешки губ дрожали, говоря о более важном значении произнесенных слов. – Потому что это не просто поцелуй.

– Почему это?

– Потому что я хочу, чтобы твои губы стали первыми… и последними, которые я когда-либо поцелую.

– А-а, – снова протянула Ирса, сразу и выигрывая время подумать, и обозначая понимание.