Роза из клана коршуна

- Дальше я пойду одна, - голос получился капризный, немного писклявый и противный даже самой девушке, но лучшего ничего не получалось из-за волнения; Кирх промолчал и убрал руки. - Эта площадка самая крупная на всю лестницу, тут двадцать пять на десять шагов. За ней будет провал и тонкая дорожка. Не идите за мной.

- Вы полагаете, так будет безопаснее для меня? - предельно вежливо выразил скептицизм вурлок.

Его тон и эта показательная вежливость вышколенного аристократа, привыкшего с почтительными извинениями загонять сопернику под рёбра отравленный клинок, которыми всё детство искренне восхищалась юная Корсач, считая образцом хорошего тона, неожиданно совершенно вывели из себя. Она предполагала и всеми силами настраивала себя на то, что идёт на верную смерть в преддверье конца света, а её спутник позволяет себе такое возмутительное спокойствие, словно они выбирают место для чаепития.

- Не-е-ет, - Каринка повернулась к правителю, но могла видеть лишь темноту, подбородок её подрагивал от подступающих слёз (плакать не получалось даже от стыда и жалости). - Это совсем не безопасне-е-е. Это очень, очень подло с моей стороны. Это отвратительно. Но Охотник...

Тут голос её окончательно сорвался от одного упоминания коварного порожденья, чьё приближение ощущалось в затхлом, пропитанном пылью и спорами воздухе. Она не могла поклясться, что ощущает страх перед Охотником, просто не могла допустить, чтобы он добрался до неё. Этот расчёт боролся в её душе с представлениями о чести и их сеча входила в кульминационный момент, когда отбрасывают приличия и переходят на рукопашный.

- М-может, Вам папин меч оставить? - залепетала Каринка, готовая сама убиться от беспомощности и собственной подлости. - Он хороший, рунный! Почти волшебный...

- Госпожа Корсач, - укоризненно проговорил вурлок, настойчиво подавляя совершенно неоправданный, по мнению Каринки, смех в голосе, - что мне толку от Вашего оружия? Я разве повелеваю рунами? А меч и вправду лучше оставьте, а то уже всё платье со спины изрезали. Выглядит совершенно несолидно. Что о Вас подумают Тваритель и Охотник?

- Они не думают, они чуют,- девушка потупилась, ощущая себя очень глупой и невольно ощупывая поясницу и подол, где действительно оказалось несколько тканевых лоскутов. - Не издевайтесь, пожалуйста. Охотник силён тем, что повелевает душами людей, внушает им очень многое, даже меняет по своей прихоти.

- Не забывайте, - голос сурового вурлока сохранял игривый тон, возвращая в глубине свою привычную отрешенную холодность, - что я - ничтожный тадо, монстр без души, и Охотнику такое существо не подвластно. К тому же, тадо прекрасно видят в темноте.

В этом месте девушка залилась густой краской, тихо радуясь, что предусмотрительно не избавилась от штанов (порезы на платье открывали б не самый приличествующий вид), и прослушала напрочь другие слова непривычно оптимистичного Кирха. Мужчина действительно видел в темноте, потому что приглушённо хмыкнул, снимая измочаленные ножны родового меча Коршунов со спины их наследницы, вызывая новую волну смущения.

- Не сдавайтесь раньше времени.

- Кажется, я только тем и занимают, что сдаюсь, - прошептала девушка, слепо направляясь к предположительному подъёму на новую лестницу.

Ей казалось, что сам факт подчинения судьбе и наличия стечений внешних обстоятельств в жизни человека, говорит о его слабости и бесхарактерности в отношении к самому себе, в то время как прямая обязанность полноценной личности заключалась в предусмотрительности и расчёте. Оставлять же Рокирха, как временную преграду для Охотника, она совсем не рассчитывала, покидая пыточную.

- Нельзя спасти всех, - донеслось вслед как своеобразное напутствие смертника своему палачу.

На какое-то мгновение Каринаррии показалось, что в темноте говорит истощённый упрямый тринадцатилетний мальчишка, что ещё недавно был отъявленным хулиганом и беззаботным озорником, а теперь покрылся непробиваемой коркой серьёзности и ответственности, слишком несвоевременной и от того уродливой. Девушка расстроено шмыгнула носом: образ симпатичного слегка взъёрошенного подростка с блестящими глазами и лукавой усмешкой растворился сероватой дымкой.

- Б'ехрут, я.... Вы можете доверять мне, всегда могли, - запальчиво бросила в безликую тьму стушевавшаяся из-за собственных фантазий Каринка и, не оглядываясь, поспешила вверх по лестнице, неловко нашаривая ногой ступени, под пристальным взглядом красных глаз.

- Я буду ждать Вас, - тихо и немного бесцветно отозвался вурлок.

Его шаги слышались уже на другом краю платформы. Это отчего-то не успокаивало расстроенную девушку.