Роза из клана коршуна

Даже сквозь прикрытые веки Каринаррия ощутила появление света впереди и значительно спокойнее доползла оставшихся пять ступеней, давая глазам привыкнуть к освещению. Сначала девушка склонила голову и лишь потом открыла глаза, она наивно предполагала, что свет исходит из каких-либо магических светильников, но была почти в тот же момент ослеплена. Светился сам пол. А точнее тонкие змейки-плитки в нём, они рассеивали терракотовый, немного грязный и непривычный свет на метра полтора ввысь и там растворялись мало примечательной красно-коричневой дымкой. От этого узкая платформа, стены и приютившийся на краю пропасти невысокий домик казались густо измазанными кровью. "Венозная", - отметила Каринка, разглядывая свою изрядно покрасневшую руку, и непочтительно хмыкнула. Девушка поднялась на ноги, помассировала затёкшую поясницу, поправила причёску и лишь потом удосужила себя осмотром цели всего этого несуразного путешествия. Хотелось оттянуть эту радость подальше, но других занятий сходу не придумалось. Сказочный, по воспоминаниям из сна, домик оказался куда менее манящим и вычурным. На месте славной уютной беседки, полупрозрачной, лёгкой и ажурной жёстко вросло в стену не слишком большое однотонное сооружение, больше напоминающее ящик с оторванной доской, притом ящик старый, угрюмый и неказистый. В красном же освещении эта конструкция приобретала в придачу неприятное сходство с Императорскими темницами, точнее с одной из их пыточных ям, в которой по рассазам дознавателя к потолку крепились руки преступников, а потом все дружно ждали сезонного подъёма Волчанки. Девушка передёрнулась от воспоминаний о собственном заточении, но уверенно подошла к чёрному и малопривлекательному проёму, уходящему куда-то в непроглядную тьму и не имевшему, казалось, верхних перекладин. Создавалось полное впечатление, что двери как таковой здесь и не существовало, а были лишь две не до конца соединяющиеся плиты. Впрочем, сомневаться в использовании этого проёма не приходилось, поскольку для особо непонятливых внизу из битых черепков шла надпись древними рунами.

- Врата, - с трудом разобрала странное переплетение знакомых и одновременно таких чужих знаков Каринаррия, - лаконично. Сама ни за что бы не догадалась.

- Врата, - заскрипел сзади до боли знакомый голос. Впервые в своей жизни Каринка услышала его извне, а не изнутри собственной головы, и была неприятно поражена его неестественностью, глухотой старого осипшего эха и манерой едва уловимо двоиться. - Время...

Каринка обернулась, скорее инстинктивно, нежели из желания зафиксировать воочию своего давнего мучителя. Голос сам по себе, без назойливого присутствия в её сознании и попыток умерщвления её близких, девушку мало интересовал и не казался чем-то особо опасным, скорее неприятным. Так бывают неприятны люди, чьё присутствие не является необходимым, а отсутствие способно вызвать подозрения и обвинения в убийстве. Но сзади не было даже Рэгметты (знакомой девицы, что обучалась вместе с Каринкой и являла собой образец вездесущего фактора раздражения для хорошо воспитанной дамы). Там, в переплетении светотени, не было ничего, отдалённо напоминающего источник звука. Девушка пожала плечами и спокойно направилась в темноту странного помещения.

-Дур-ра, - раздалось сзади злобное двоящееся шипение, бестелесного голоса, - нас впусти!

- Ну, заходите, - Каринка не была расположена к упрямству в условиях приближенных к концу света, тем более, как она полагала, хуже от пропуска голоса через эти врата уже не станет.