Роза песков

Разговор о том, как он попал в рабство был неизбежен, но Нариз специально не донимала его расспросами на эту тему, понимая, что со временем все узнает и так. Однако, подобная деликатность была совершенно чужда ее брату. Поэтому, не сильно переживая за душевное состояние спутника, однажды вечером у костра он задал прямой вопрос:

-- Фаранд Бушар, вот вы рассказываете про ружья, пушки, пистоли, что стреляют сильно и далеко. Вы говорили, что и у вас были такие пистоли, и вы тоже умеете стрелять. Как же так случилось, что вы попали в рабство? Неужели нельзя было застрелить нападающих?

Слабо дымил костерок. Каша с сушеным мясом была съедена. Вдоль расположившихся у дороги кибиток туда-обратно медленно ездили воины из охраны. Вечер был прохладный, и Нариз принесла из кибитки теплые накидки для всех.

Фаранд Бушал как-то неловко покривил рот, протянул руки к огню и тихо сказал:

-- Эриндина болела, – он помолчал, плотнее закутался в некое подобие тулупа и также тихо продолжил, -- роды у моей Миранды тяжело прошли. Три дня мучилась. Лекарь уже думал, что не выживет. Дочка и родилась слабенькой… А других детей нам боги не дали. Но, ничего… Выровнялась и выросла. Такая умница, вся в мать была…

Первые фразы давались ему с трудом. Для фаранда это было как возвращение к прошлой жизни, от которой его оторвали много лет назад. Очень-очень много лет назад. За эти годы, проведенные в рабстве, он часто вспоминал жену и дочь, и каждый раз почти радовался, что они умерли у него на глазах, а не живут хуже домашнего скота рядом с ним.

Однако, вспоминать все вот так детально было больно. Будто почувствовав эту его боль, Гуруз встал, зачерпнул из парящего на холоде котелка чаю и подал старику, незаметно, как ему казалось, погладив по плечу. Эта горечь в голосе старого раба окончательно примирила сына айнура с его существованием, с его присутствием в их с Нариз семье – старик тоже терял родных и близких.

-- Простыла она сильно, когда пятнадцать зим ей исполнилось. Лечили, лечили, а ей только хуже. Уже до того дошло – кровью кашлять стала… Миранда и уговорила меня к святому источнику съездить – очень верила, что священная вода малышку вылечит. Только так и не доплыли, возле мыса Спящего медведя, арджары нас догнали… -- фаранд помолчал и очень сжато закончил, -- корабль, как водится, сожгли. Пассажиров и команду в трюм закинули. Сперва умерла Миранда, рана у нее на ноге загноилась. Три дня в беспамятстве была. А Эриндина от сырости, да от холода скончалась. Через два дня после матери.

У костра воцарилось молчание. И Нариз, и Гуруз понимали, что лезть со словами сочувствия не стоит.

На одной из промежуточных стоянок в селении Фарджин заказали тонкий деревянный настил, который ровно укладывался между двумя сундуками в кибитке – все же это лучше, чем стелить тюфяк прямо на полу. Ночевки теперь были прохладные, поэтому в костре калили камни, а перед сном специальными щипцами затаскивали их в кибитку.

Везло с погодой – осень была сухая, почти без дождей. Но первые заморозки напугали Нариз – кони оставались на улице, а она слишком слабо разбиралась и не понимала, могут они простыть или нет. С этим вопросом она и обратилась к Гурузу.

Брат рассмеялся:

-- Нариз, ты что?! Они же зимуют в степи! Да и кормим мы их отлично.

-- Может стоит приобрести им попоны?

-- Ай-я, ты их еще в хаммам своди! – Гуруз был искренне возмущен такой глупостью.

Решив, что в конях он точно разбирается лучше, чем она, Нариз отстала. Однако через несколько дней тему попон поднял фаранд Бушар. И вот тут Нариз решила не вмешиваться.

-- Юный фаранд, чем дальше мы будем отъезжать от Асанбада, тем холоднее будут зимы. Скоро вы узнаете, что такое настоящий мороз.

Брат долго спорил, но в конце концом плюнул и сдался – попоны были куплены. И через пару недель Гуруз убедился, что старик был прав, а он, гуруз, слишком мало знает о зиме и морозах. После разговора с Нариз, недовольно признав свою неправоту, он, сопя, извинился перед фарандом Бушаром.

Был еще один вопрос, который сильно беспокоил Нариз, -- математика, чтение и письмо. Она понимала, что учиться придется с нуля, но не представляла, где и как это сделать. Нужна была бумага, перья, чернила и книги. Кроме того, нужно было место и время. Писать, как и читать, в покачивающейся кибитке было решительно невозможно. Нариз утешала себя тем, что, обустроившись на новом месте, обязательно наймет учителей.

Путь был долог, и разговоры у костра сильно сблизили этих чужих в общем-то друг другу людей. Нариз знала, что в один из дней, когда она уходила стирать в близлежащем ручье белье, Гуруз рассказал их историю фаранду – вернувшись, она успела ухватить несколько фраз.

Кто знает, какие мысли бродили в голове старика, но однажды днем он заговорил с Нариз о волновавшей его теме: