Роза с шипами

Я мог только наблюдать, как рушиться мраморная плитка, за которую уцепился князь. Пальцы с опаленной кожей все еще продолжали сжимать обломок мрамора. Бушующее пламя успокоилось только после того, как поглотило моего наставника. Внизу, в бездне огонь все еще продолжал бушевать, но искры уже не высыпались наружу, только свиток, уже утончившейся и ставший заметно короче, бумажным змеем вился над стеной огня. Раздался треск, от которого содрогнулся каждый камень в стене, каждая колонна из тех, что протянулись по краям залы. Я думал, что сейчас осыплются и стены, и остатки пола, но вместо этого мраморные плиты начали быстро восстанавливаться. Мелкое крошево и неровные осколки соединялись друг с другом, склеивались, стелились над бездной мраморным ковром. Восстановленный пол блестел, как отшлифованный. Он выглядел таким обновленным и еще более холодным, чем раньше. Мраморные плиты плотно соединенные между собой без единой царапинки или трещинки напоминали только, что застывшей ледяной каток, которого еще не успели коснуться ни полозья саней, ни коньки.

Если от князя остался хотя бы прах, то теперь он был замурован внизу, пол полом древнего храма.

-- Пойдем отсюда! - шепнула мне Роза и с силой несвойственной девушкам потянула меня к выходу. Я не мог понять, что так приятно шелестит в наступившем безмолвии пышные юбки Инфанты или крылья бесплотных обитателей храма.

-- Пойдем, если мы задержимся, то они уже не захотят отпустить тебя, - продолжала горячо шептать Роза мне в затылок. - Сейчас они сметены и растерянны, надо воспользоваться мигом их бездействия и ускользнуть отсюда.

Я только сейчас сообразил, что она смело дотронулась до меня и никакой невидимый страж не оцарапал ее за такую вольность. Стеклянный купол все еще отражал быструю пляску язычков огня, скрывшихся под полом. Калейдоскоп красных, оранжевых и золотистых бликов разгонял мглу неестественным волшебным фейерверком. Мне показалось, что я вижу в вышине четкие очертание нескольких пар крыл, заострение выступающих перышек, тонкие, как у античных богинь тела и худые, призрачные лица. Я бы остался еще на несколько минут, чтобы понаблюдать за восхитительным, захватывающим представлением, но Роза упорно тянула меня к выходу.

Ройса уговаривать не пришлось. Он бы убежал первым, если б его руки были свободны, и он бы мог поднять тяжелую занавесь, преграждавшую путь к отступлению.

-- Скорее! Скорее! - паниковал он. - Мы же все погибнем.

Роза все еще крепко сжимала меня за талию. Я заметил, что на ее обнаженных руках появилось несколько мелких царапин, будто следы от сразу нескольких кошачьих лапок. На ее чистой гладкой коже алые отметинки выглядели мелкими кустовыми цветками. Она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от боли. Я слишком хорошо ее знал, чтобы понять, что больно ей не только от ранок. Кто-то невидимый вцепился ей в корсет и пытался стянуть его так, чтобы она задохнулась. Коготки другого незримого духа уже подбирались к обнаженным плечам, играли локонами ее волос, словно предвкушая расправу. Здесь ее, похоже, оценили, как слишком красивую соперницу и собирались во что бы то ни стало погубить. Роза прижалась лбом к моему плечу, пряча лицо от невидимых, но опасных когтей и горячо зашептала что-то. Сначала я подумал, что она читает заклинание, но потом с удивление различил слова молитвы. Кто-то злобно зашипел за ее спиной, послышались пятящиеся шаги. На мраморном полу со всех сторон от нас остались выжженные следы чьих-то когтистых лап, а на стенке у самого выхода остался отпечаток фигурной линии не вовремя взмахнувшего крыла.

- Прекрати! - крикнул кто-то. Истошный вопль пронесся по зале, и сколько же в нем было боли. Другие свирепые голоса тоже ругались, злословили и приказывали Розе замолчать, но никто уже не смел прикоснуться к ней. Она была права, сказав Ротберту, о том, что сможет спасти меня. Ее молитвы оказались сильнее, чем даже мои чары. Пение, увещевание и шепот духов утратили свою беспечность и свою силу, стали злобными, сварливыми и далеко не привлекательными. От отвратительных, но необычайно сильных звуков, казалось, содрогнулся весь храм до основания. Стекло в куполе протяжно звякнуло. Мне показалось, что оно больше не выдержит напряжения от таких воплей и лопнет, а осколки посыплются вниз и поранят нас, но ничего подобно не случилось. Памятник древнего, нечеловеческого зодчества был незыблем и несокрушим. Нерукотворное строение нельзя было разрушить ни молотом, ни огнем, ни сотрясением земли.

В своих самых отчаянных мечтах я не мог вообразить, что на этот раз нас спасет не заклятие, позволяющее подружиться с духами, быть принятым ими за своего или хотя бы припугнуть их, а те красивые песнопения, которые я когда-то в далеком детстве слышал в нашей домашней церкви, и которые теперь повторяла Роза.

Свиток тонким, свившемся в мелкие колечки полотном все еще кружил в метре над плитами пола, но символы на нем горели уже не так ярко. Теперь это был просто бумажный змей, неумело спущенный с лески и нежданно выскользнувший из рук.