Роза севера

Горячая! И тело более плотное и твердое, чем у Джанет. Не чувствуется никакой нематериальности. Но от этого возбуждение еще сильнее.

Все-таки это Хозяйка, и подчинения не любит даже в сексе. Она вывертывается из рук Варламова и ложится сверху, вдавливая его в ложе. Миг, и его плоть проникает будто в каменную пещерку. Немного саднит, а женщина приподнимается и опускается снова. Варламов стонет — и от наслаждения, и от боли.

Хозяйка привстает, упираясь руками в его грудь. Ногти больно впиваются в тело. Она поднимается и опускается все быстрее, и зеленые огоньки вдоль стен загораются и меркнут в такт с ее движениями. Варламов непрерывно стонет от сладостной боли… и вдруг извергается огненными толчками. Хозяйка раскачивается на нем, волосы мечутся из стороны в сторону — и падет на мокрую от пота грудь Варламова. Из него чуть не вышибает дух.

Темнота. Тишина. Только хриплое дыхание — то ли Варламова, то ли Хозяйки.

Наконец она скатывается с Варламова.

— Неплохо побыть с мужчиной, — немного задыхаясь, говорит она. — Пожалуй, надо отыскать себе мужа.

Варламов опасается что-либо сказать, да и неудержимо клонит в сон…

Естественно, утром в дорогу не отправились. Хозяйка пожелала, чтобы Варламов остался, а спорить с нею он опасался (да и не очень хотел). Золотистые девушки забрали испачканную одежду, и на следующий день вернули, выстирав, починив и погладив. Варламов подолгу играл с отцом Вениамином в шахматы — каменные фигурки были изумительно искусной работы, — или бродил по галереям, любуясь самоцветами, а ночи проводил с Хозяйкой. Та была неутомима, а вот Варламов начал изнемогать. Как-то после особо пылкой любовной сцены он об этом сказал. Хозяйка приподнялась на локте, зеленые огоньки в глазах умиротворенно мерцали.

— Ну что же. Я потешилась и, пожалуй, тебя отпущу…

Утром после завтрака, когда девушки убрали со стола, Хозяйка Медной горы повела рукой.

Раздался звон, и столешницу усыпали камни. Зеленые, синие, красные и сверкающие граненым блеском — алмазы.

— Ух ты! — выдохнул отец Вениамин.

— Выбирай подарок, — сказала Хозяйка Варламову. — Этот камень будет носить твоя жена, я ведь должница перед ней, а потом ваша дочь. Ко всему прочему, это ключ от подземного царства.

Блеск алмазов притягивал, но Варламов отвел от них взгляд. Немыслимой дороговизны!

— Вот, — он протянул руку к большому изумруду чистой воды. — У жены рыжеватые волосы, он великолепно подойдет к ним.

— Ты сделал хороший выбор, — нотка одобрения скользнула в голосе Хозяйки. — На земле оправь его в серебро.

— А мне? — обиженно спросил отец Вениамин.

Хозяйка рассмеялась.

— Людишки бывают забавны. Но тебе, жадный козел, я выберу сама.

Она протянула священнику ограненный аметист средней величины.

— Придает стойкость против искушений и помогает от пьянства. Вообще-то ты недостоин, однако побывать у Хозяйки Медной горы и уйти без подарка… я этого не люблю. Конечно, подарки бывают разные, но сегодня у меня хорошее настроение.

Отец Вениамин даже не обиделся на «козла», восхищенно разглядывая аметист. Хозяйка снова повела рукой, и камни словно растворились в собственном мерцании.

— Пора прощаться. Куда вам надо?

— Хотели добраться до Магнитогорска, — осторожно сказал Варламов.

— А, Магнитка? Это место я не люблю, там безжалостно вторглись в мои владения. Отправитесь в Белорецк. По горам далеко, под горой близко. Пойдем.

В стене открылся ход, камни в стенах испускали переливчатый опаловый свет. Наверное, опалы и есть.

— Прощайте. Я с вами не пойду.

Идя вслед за отцом Вениамином, Варламов оглянулся. Хозяйка стояла, как в картинной раме: малахитовое платье, обстановка из красной меди за спиной. Медное сердце горы…

Неужели так и живет одна? Раньше наверху были заводы, горные мастера. Было над кем пошутить, кого наградить, а кого наказать. Сейчас на земле о ней и не помнят. Хотя… взялись же откуда-то золотистые девушки. От заигрываний отца Вениамина ускользали, но ведь живые, а не бездушные роботы.

Границу владений Хозяйки пересекли внезапно. Только что был опаловый свет — и нет его. Впереди показался голубоватый клочок неба, да сердце сделало перебой. Отец Вениамин чертыхнулся. Наверное, исчез тот временной сдвиг, о котором говорила Хозяйка, и они оказались в привычном мире.

Выход загораживала ржавая решетка — держалась крепко, но отец Вениамин налег, зарычал как медведь и отогнул-таки край. Не зря хлеба ел.

Снаружи оказалась березовая рощица, а внизу речка с обрывистыми берегами и город. Пошли к нему полотном старой узкоколейки. Сзади осталась гора с зубчатой вершиной. Горный Урал — интересно, сколько километров до места, где они прятались в выработках?

Ближе к городу пошли огороды, старые бревенчатые дома. Стали попадаться люди, поглядывали на путников. Следом появились пятиэтажки, улица вывела на площадь. Там стояли два танка с незнакомыми символами — горная вершина в круге. Сердце Варламова упало.

Тут же подошел военный патруль.

— Документы?

Такой же полицейский блокнот, как в Канаде — неудивительно, все китайского производства. Офицер поднес к нему карточку «Сидорова», глянул на дисплей.