Роза севера

Собеседник кивнул: — Но Армагеддон отменить не удастся. Есть силы, заинтересованные в нем…

С дороги послышался шум автомобиля. Варламов напрягся и положил руку на «Сайгу».

— За вами погоня, — спокойно сообщил собеседник. — Хотя это пока не они. Будете отстреливаться? Варварское оружие, наносит глубокие раны.

— Заряжено парализующими пулями, — раздраженно сказал Варламов. — У вас наверное тоже есть разные виды оружия, пусть и нелетального? Наш мир ведь варварский.

— Конечно, — согласился гость. — Некоторые даже описаны в древних хрониках. Хотите посмотреть, кто вас преследует?

— А как?

На фоне вечернего пейзажа появилась картинка, словно в экране объемного телевизора: по лесной дороге едет машина. Крупным планом — в машине трое. То ли те, кто был в «Сессне», то ли другие. Сотрудников тайной полиции в Московской автономии, похоже, хватало.

Варламов скрипнул зубами: — Далеко они?

— Миновали деревню Муромцево. Осталось тридцать километров.

Да, немного. Остается сделать засаду в стороне от самолета и стрелять боевыми. Ночной прицел есть.

Чужеземный гость переменил позу, видно сидеть на земле было все-таки неудобно.

— Знаете, Евгений, я не обязан помогать вам. Мы пока думаем, стоит ли дальше иметь дело с вашим миром. Я тут, чтобы принять решение. Но раз уж здесь, слегка помогу. Вдобавок, будет забавно. Возле Муромцева есть место, где искажен пространственно-временной континуум. Побочный эффект нашего артефакта…

— Сколько километров до самолета? — голос начальственно-строгий.

— Двадцать семь. Датчики не фиксируют никого в кабине.

— Выйдем заранее и пойдем по схеме «невод».

Справа в сумерках проплывает расщепленное молнией дерево. Одна половина мертвая, на другой виднеется листва. Дорога в колдобинах, и машина едет медленно. Проходит несколько минут.

— Сколько теперь?

— … Двадцать семь.

— Что?

Справа в сумерках проплывает расщепленное молнией дерево. Одна половина мертвая, на другой виднеется листва

Быстро темнеет, приходится включить фары. Кусты плывут мимо как притаившиеся хищные звери.

— Сколько осталось?!

В ответе обреченность: — Двадцать семь.

— Мать твою!..

Справа проплывает расщепленное молнией дерево. Одна половина мертвая, на другой из-за темноты уже не видно листвы.

— Мы ездим по кругу, — напряженность в голосе третьего. — Я вижу это дерево не в первый раз.

— Мы не проезжали развилки. И дорога идет прямо!

— Останавливаемся. Ты идешь налево, ты направо. Перпендикулярно дороге. Связь по рации.

Двое исчезают в кустах. Через пару минут появляются. В голосах паника:

— Мы не поворачивали! Шли только прямо…

— Это представление будет продолжаться долго, — собеседник Варламова улыбнулся. Улыбка не очень понравилась, уголки губ разошлись слишком широко. Так может ухмыляться пес.

— Сколько вы мне даете? — спросил он.

— Земные сутки. Дольше будет неэтично. Вы же не хотите, чтобы они умерли от голода и жажды.

Вообще-то не против, но говорить этого не стоит.

Гость снова переменил позу, обхватил колени руками. Руки и ноги длинные, белая одежда обвисает на них.

— Нам пора прощаться, осталась пара формальностей. Первая. Дайте мне имя.

— А у вас его нет? — опять удивился Варламов. Действительно, пришелец никак не представился.

— Если бы разговор не удался, вы бы всё забыли. Как он, — кивок в сторону отца Вениамина. — А так… сотрудничество может продолжиться. Произнести мое настоящее имя вы все равно не сможете.

Сразу вспомнилась книжка из отцовской библиотеки.

— Румата, — с оттенком мстительности сказал Варламов. — Имя из повести Стругацких «Трудно быть богом». Был прогрессором на чужой планете.

Крестник, наверное, сверился с «Хрониками Акаши», а возможно в долю секунды прочитал книгу.

— Подходит. Хотя не хотелось бы кончить, как он… И еще одно. У вас была очень необычная встреча. С властителями царства минералов даже мы встречаемся крайне редко. Помните, что она сказала?

— Хозяйка Медной горы? Подарила изумруд. Сказала, что его будет носить моя жена, а потом дочь.