Роза Тибета

Он схватил Ринглинга за руку, но мальчик просто посмотрел на него и отвернулся. Хьюстон увидела, что под большими очками лицо мальчика стало меньше и заострилось, сморщившись от многочасового ветра и превратившись в подобие лисьей маски. Это выглядело как-то дико и самозащитно.

У них был обычай останавливаться каждые час или два, чтобы выпить чаю и цампы, но теперь, похоже, они вообще не собирались останавливаться. Хьюстон увидел, что рот мальчика шевелится, когда он идет, и подумал, что он, возможно, молится.

Он знал, что молитва не может поддержать его, и внезапно понял, что не может сделать больше ни шага, и остановился, чтобы сказать ему об этом; но когда он остановился, почувствовал внезапное уменьшение всей своей энергии и обнаружил, что падает назад, на ветер. Несколько мгновений ему казалось, что он падает, довольно мягко, но совершенно не в силах остановиться, и он лежал там в колышущихся снежных брызгах, слушая вой ветра в ушах и чувствуя только благословенное облегчение от отдыха. Мальчик склонился над ним, губы все еще шевелились, и теперь он мог слышать слова. Ом мани падме хум… . Ом мани падме хум…снова и снова, призыв против зла: "Радуйся, драгоценный камень в лотосе".

Мальчик пытался поднять его, но он еще не был готов встать, и молитва прекратилась, и Ринглинг настойчиво кричал ему в ухо. ‘ Сахиб, не здесь... . Мы не должны останавливаться на достигнутом.’

"Мне нужно отдохнуть", - сказал он и услышал, как слова превратились в тихое пьяное бормотание. ‘Я должен отдохнуть здесь’.

‘ Не здесь, сахиб. Пойдет снег. Мы застреваем на перевале. Пойдем, сахиб. Пойдем, сейчас же.’

‘Я не могу. Я не могу пошевелиться.’

‘На муле’.

Он снова выпрямился, невероятно громоздкий и неуклюжий, мальчик тянул, а ветер толкал, и он снова откинулся назад и обнаружил, что опирается на мула, пока мальчик перекладывал груз. Он поднял ногу, и его подняли, и он почувствовал, что падает с другой стороны, соскальзывает, слабо цепляясь, пока мальчик боролся и удерживал его там, и они снова двигались. Его голова качнулась вверх и вниз, лицо погрузилось в жесткие льдистые волосы на шее мула, и вскоре песнопение началось снова, в его ухе.

Ом мани падме хум.

Ом мани падме хум.

Ом мани падме хум.

‘Ом мани падме хум’.

Акцент ритмично смещался, и его голова качалась в такт, и он попытался произнести слова сам, но обнаружил, что усилие слишком велико, и позволил им ускользнуть. Огромная волна усталости захлестнула его, и он позволил ей овладеть собой и ушел, покачиваясь в глубоком, мягком и, наконец, пушистом океане.

Волны прекратились, и все было тихо, и он знал, что видел сон и лежал, слушая странный низкий стон, который не был ни человеческим, ни животным. Прошла минута или две, прежде чем он получил это. В устье пещеры поднимался ветер, и им нужно было уходить. Он пошевелился, и в тот же миг мул мотнул головой, так что он инстинктивно схватился за нее и таким образом спас себя от падения.

Он сел на спине мула.

Он был один в огромной пещере, огромной чаше покрытой льдом скалы. Ветер стонал. Он не мог видеть входа в пещеру. Он посмотрел вверх и увидел небо. Там что-то двигалось, и он вгляделся, и это был Ринглинг, быстро спускающийся, переползающий с одного валуна на другой. Они были в расселине горы; он увидел, что это, должно быть, перевал, и сделал вывод, что мальчик кричал вызов и бросал обязательные камни в дьяволов, которые там жили.

Он что-то бормотал, спускаясь вниз, и его лицо под большими очками было костлявым и серым от страха и усталости. Он не выказал удивления, что Хьюстон проснулся, а просто ударил мула и сразу же пошел вперед, так что Хьюстону снова пришлось схватиться, чтобы спастись, когда животное дернулось.

Скальная чаша заканчивалась разбросанными валунами, покрытыми льдом, но покрытыми твердым снегом. Мул поскользнулся на первом, и Хьюстон упал.

Мальчик повернулся и посмотрел на него, не переставая петь, жестом показал ему идти и помог ему. Почти сразу же начал падать снег. Он падал плотно, не хлопьями, а как будто сверху высыпали мешки, и Хьюстон увидел причину срочности в преодолении этой ловушки. В течение нескольких минут неровное нагромождение валунов было уничтожено, и обманчивый склон чистого снега плавно устремился вверх.

Мальчик пошел первым, провалился между камнями, поднялся и уверенно полез вверх. Мул шел по его следам, а Хьюстон следовал за мулом.