Роза в цвету

– Вот как нужно устраиваться в жизни, – объявил он через день-другой после бала, когда стоял, заложив руки за спину, у камина в бильярдной у тети Клары. – Никакой суеты, никаких отсрочек, семейных распрей и трагических расставаний. Главное – сделать выбор со вкусом и осмотрительностью, проявлять любезность во всех мыслимых обстоятельствах, а когда станет совершенно ясно, что прелестное существо обожает даже землю, по которой ты ступаешь, высказаться, как подобает мужчине, – и дело в шляпе.

– Да, оно проще простого с такой девушкой, как Китти, не испорченной всякими треклятыми понятиями, – такая не станет тебя шпынять всякий раз, как ты чуть-чуть не дотянешь до идеала, – пробормотал Чарли, катая шары, как будто резкие движения кием приносили ему облегчение, ибо в тот вечер он пребывал в исключительно скверном настроении: ему решительно нечем было занять свое время с тех самых пор, как он перестал водиться с приятелями, общество которых было для него опасным.

– К понятиям следует относиться снисходительно, они есть у каждой женщины, и чтобы их обойти, нужен бесконечный такт. У Китти их десятки, но я отношусь к ним с уважением, при любой возможности высказываю собственную точку зрения, а когда высказать нечего, безропотно признаю свое поражение, так что мы с ней только и воркуем, точно двое…

– Старичков, – вставил Чарли, чувствуя себя как капитан, который не управился со штурвалом и потерпел кораблекрушение в виду суши.

Стив собирался сказать «голубков», но после насмешки кузена решил со спокойным достоинством добавить: «разумных людей»; засим он в качестве отмщения послал мяч точно в лузу – и выиграл.

– Ты, Стив, у нас вообще везунчик. Да, я ни капли не завидую твоему счастью, и все же мне порой кажется, что мир устроен не больно-то справедливо, – заметил Арчи, подавив завистливый вздох, ибо, хотя жаловался он очень редко, сравнивать его и кузена виды на будущее с полной беспристрастностью было решительно невозможно.

Отважный человек надеется всю жизнь,
а трус боится зла и тем себя же губит![39]

—

откликнулся Мак, непринужденно цитируя Еврипида с дивана, где лежал, отдыхая после тяжких трудов.

– Спасибо! – Арчи слегка просветлел, потому что всякое слово надежды служило ему утешением.

– А, это твой древнегреческий любимчик, верно? Умный был мужик, но дельные советы можно отыскать и где-нибудь поближе, – вставил Стив, с которого сейчас бы сталось хлопнуть по плечу самого Платона, такой восторг распирал его при мысли, что он заключил помолвку «первым из всей компании», как сам он элегантно выражался.

– Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, Денди, мисс Китти уже отшила двоих, ты можешь оказаться третьим, так что не хвались мудростью раньше времени – барышня еще успеет оставить тебя в дураках, – цинически заявил Чарли, ибо жизнь ему в тот момент виделась в самом черном цвете.

– Не оставит, Стив, если все делать честно. У Китти есть все задатки замечательной маленькой женщины, и она это уже доказала, когда предпочла тебя всем прочим. Да, ты не Соломон, но пока человек неиспорченный, и ей хватает рассудительности это ценить, – ободряюще произнес Мак из своего уголка, потому что после той сценки у Ван Рюшкинсов они с братом стали уж вовсе закадычными друзьями.

– Верно! Верно! – воскликнул Стив, который сейчас пуще обычного походил на молодого петушка, пытающегося кукарекать: он стоял на коврике у камина, спрятав ладони под полы фрака, и размеренно покачивался с каблука на носок своих аккуратных маленьких ботинок.

– Ну вот, их обоих погладил по головке, а меня что же? Мне это нужнее всех, потому что если и есть на свете бедолага, рожденный под несчастливой звездой, то имя ему Чарльз Кэмпбелл! – воскликнул Чарли, с недовольным видом опуская подбородок на кий, потому как вести порядочную жизнь – занятие нелегкое, пока не привыкнешь.

– Да, конечно! Сейчас и тебя поглажу! – И как будто вдохновленный этими словами, Мак, все так же лежа на спине, продекламировал свой любимый пассаж из Бомонта и Флетчера – у Мака была изумительная память, и читать наизусть стихи он мог часами:

Всяк человек есть сам себе звезда,
И коль он благ и честен, то тогда
Ему подвластны свет, судьба, закон,
В его душе порядок учрежден.
Деянья наши – ангелы: средь них
Немало добрых, много и дурных[40]

.

– Да чтоб их всех, этих дурных ангелов, – сокрушенно пробормотал Чарли, вспомнив того самого, который довел его до беды.