Роза ветров

— Бог простит, ваше благородие. Хотя, может, оно и к лучшему. Не думал, что с братом свижусь на этом свете. Много он всякого наворотил.

Несмотря на просьбы Завьялова включить его в команду и допустить до корабельных работ, Невельской распорядился до поры держать его под замком.

— Пожалеем потом, что на остров не высадили, — вздохнул боцман Иванов, толкая пленника к выходу из каюты. — Ох, пожалеем!

2 глава

Утро прохода через четвертый Курильский пролив после целой недели туманов и пасмурной погоды выдалось на удивление ясным. 7 июня 1849 года «Байкал» при полном парусном вооружении вышел в Охотское море. На солнце транспорт сиял как лебедь, соперничая белизной с редкими облаками. Пользуясь хорошей погодой, отличной видимостью и твердой уверенностью в местоположении, Невельской отдал приказ определиться по пеленгам. Тщательно проверенные в Петропавловске корабельные хронометры подтвердили точку, где в этот момент находился «Байкал». Теперь у штурманов имелись, по крайней мере, исходные координаты, на которые можно было с уверенностью положиться. В дальнейшем уповать оставалось на старую и, возможно, не самую надежную карту, составленную по давней описи Крузенштерна.

— Девятнадцатый век на дворе, — ворчал помощник штурмана подпоручик Попов, как бы ненароком останавливаясь рядом с командиром на палубе. — А у нас карта, едва ли не на коленке нарисованная. У англичан, небось, все уже тут в малейших деталях изучено. Надо было в Лондоне их карты закупить.

Невельской на эти слова даже не повернулся, продолжая разглядывать в бинокль Курильские острова. Однако спина его ясно дала понять подпоручику, что безопаснее будет на эту тему более не распространяться.

В последующие четыре дня горизонт оставался чистым, и определенные по хронометрам вечером 11 июня широта и долгота указали, что до сахалинского берега оставалось 35 миль.

— К утру будем на месте, — сказал Невельской офицерам, собрав их у себя в каюте. — Ходом располагаем так, чтобы с рассветом подойти к берегу. Попрошу всех свободных от несения вахты ночью сегодня спать не ложиться. Вахтенные команды — удвоить. Понадобятся все руки.

— Рискуем, Геннадий Иванович, — подал голос штурман Халезов. — Ночью подходить к незнакомому берегу опасно. Сядем на мель — можем остаться без корабля.

— Согласно карте Крузенштерна, до берега еще далеко, — возразил Невельской. — Ходу у нас предостаточно. Полагаю, что рядом с береговой линией будем маневрировать уже при свете.

— А если карта неверна?

Невельской помолчал, словно бы принимал и эту возможность, после чего решительно кивнул:

— Значит, на то воля Божья.

Отпуская офицеров, он приказал им самим и матросам следить ночью за обстановкой во все глаза.

— Погода который день стоит ясная. Даст Бог — и сегодня луна будет. Увидим берег, если что.

Однако уже к девяти часам вечера небо нахмурилось. Ночь наступала мрачная и пасмурная.

— Может, все-таки дождемся утра? — негромко спросил Халезов, подходя к темной фигуре командира, застывшей на шканцах. — Видимость нулевая.

— Нет, Александр Антонович, — так же негромко ответил Невельской. — Остановиться я не могу… Мы все не можем остановиться.

То, что поручик Халезов принимал за опасное упрямство своего командира, на самом деле было проявлением его осторожности. Подвергая транспорт и команду угрозам ночного плавания у незнакомого побережья, Невельской избегал опасности гораздо более весомой на его взгляд. Противники этого похода в Петербурге уже за несколько месяцев до выхода «Байкала» из Кронштадта начали распространять слухи о присутствии в здешних местах большой китайской силы, а также о постоянных визитах сюда британских военных кораблей. Могло статься, что слухи эти под собой никакой почвы не имеют и назначение их заключалось лишь в том, чтобы навредить подготовке и отправлению транспорта. Однако нельзя было полностью отрицать и возможной их правоты, и в таком случае под восточным берегом Сахалина вполне могла сейчас курсировать если не армада китайских джонок, то хотя бы пара английских фрегатов, сходиться с которыми в условиях прямой видимости означало бы легкомысленно раскрыть им свои намерения. Тогда как, вынырнув у них под носом из темноты, можно было легко сослаться на то, что просто-напросто заблудились. В случае открытого сражения огромная разница в огневой мощи с предполагаемым противником сводила все шансы русских моряков к нулю. На «Байкале» не было и десятка орудий. Два фрегата располагали как минимум сотней. Поэтому оставалось только хитрить.

— Никак мы с ней договориться не можем, — пробормотал Невельской.

— С кем? — отозвался Халезов.