Роза Винтерфелла (ЛП)

— Маленький Нед Старк, — сказал он, и в его голосе было поровну печали и радости.

_____________________________

На следующий день Робб сказал ей, что любит ее, и, к своему большому удивлению, Маргери поняла, что любит его тоже.

_____________________________

Несколько недель спустя она получила от отца коротенькое письмо, в котором он поздравлял ее с тем, что она смогла дать сына своему мужу, и что в один прекрасный день Тирелл будет лордом Винтерфелла и Хранителем Севера.

Маргери только закатила глаза и отбросила письмо в сторону, чтобы прильнуть обратно к голой груди Робба.

______________________________

Через несколько недель после рождения Неда Робб повел ее по Винтерфеллу, крепко закрыв руками ее глаза. Наконец, они остановились.

Когда он убрал руки, она увидела, что они пришли в остекленные сады. Только теперь здесь появилась новая теплица, и внутри она была полностью заполнена цветущими кустами роз и других цветов; подобные она видела только в Хайгардене. Аромат пьянил ее, смешиваясь с тоской по дому в груди. Он разместил внутри изысканно сделанные стол и стулья и красивый ковер, покрытый расшитыми подушками, где она могла бы читать, если такова будет ее прихоть.

— Тебе нравится? — спросил он.

— О да! — воскликнула она и повернулась к нему, чтобы покрыть его лицо поцелуями с оттенком благодарности и ностальгии.

_______________________________

Их второй ребенок родился только спустя полтора года после рождения Неда. Роды были легкими, и Маргери условилась, что она будет первой, кто подержит их новорожденного ребенка — на этот раз девочку. Робб держал ерзающего Неда, в то время как Маргери прижимала дочь к своей груди.

Робб убеждал ее дать девочке имя ее земель, и Маргери выбрала Эстер («астра» с английского — прим. переводчика), как цветок, который, как сказал Робб, хорошо подходил ей.

— Эстер, — сказал он и улыбнулся, когда Маргери подошла к нему. Он взглянул на свою дочь.

Она была совсем крохотная. Гораздо меньше, чем был Нед, с орехово-каштановым пушком волос на голове.

_______________________________

— Мы приглашены на турнир в Королевскую Гавань в честь именин короля, — объявил одним утром Робб, держа в руке послание от короля Станниса.

Маргери взглянула на мужа, отвлекшись от наблюдения за играющими детьми. Нед только что отпраздновал свои четвертые именины, а Эстер, красивой, большеглазой малышке, было три года.

— Я лорд Винтерфелла! — объявил Нед, сшибая куклу сестры с ног.

— Почему я не могу быть лордом Винтерфелла? — заныла Эстер.

— Потому что ты — девочка, — сказал Нед так, как будто это была самая очевидная вещь на свете.

Маргери послала Неду предупреждающий взгляд, и мальчик неохотно подал сестре куклу, бормоча извинения.

— Мы едем? — спросила она мужа, поднимаясь на ноги.

— Думаю, что мы должны, — тихо сказал Робб. — Но я вынужден буду взять с собой детей и всех домочадцев. Не хотелось бы оставлять их.

Дети с восторгом смотрели, как Серый Ветер растянулся в комнате, и сразу же начали обнимать добродушного лютоволка своими ручками.

— Я не поеду без детей, — тихо сказала Маргери. — Они никогда раньше не покидали Винтерфелл — поездка в Королевскую Гавань будет им интересна.

— Не думаю, что моя мать и братья с сестрами захотят поехать, — промолвил Робб, прикасаясь губами ко лбу своей жены. — Но я не вижу причин, почему бы нам не поехать с детьми, если ты думаешь, что они бы этого хотели.

Маргери кивнула.

— Так что же мы решили?

Робб обернул руки вокруг стройных форм жены.

— Едем.

_______________________________

В Королевской Гавани Маргери обнаружила, что по-настоящему скучает по Винтерфеллу. После двух месяцев езды они прибыли на званый прием в столице.

О Станнисе Баратеоне говорили, что он серьезен и суров, но Маргери увидела, что это преуменьшение. Она не видела ни улыбки, украшающей его черты, ни тепла в глазах, ни любви к своей жене и ребенку.

После страстного желания вернуться на юг, испытываемого ей в течение четырех лет, Маргери с удивлением осознала, что после прибытия сюда не испытала никакого облегчения. Скорее, она хотела компании мужа и своих домочадцев.

Их покои в Красном Замке были роскошными, но почему-то все их великолепие прошло мимо Маргери. Как дама, взращенная в условиях, где не считали денег, могла скучать по скудно декорированному замку, где она сейчас живет? Это было странно.

— Ты выглядишь грустной, — сказал Робб, притянув ее к себе после того, как они любили друг друга в своей новой комнате.

Она посмотрела на него снизу вверх и слабо улыбнулась.

— Я рада быть здесь, — сказала она, — но, боюсь, ты засмеешь меня, если я скажу, что скучаю по Винтерфеллу.

Робб улыбнулся, но не засмеялся. Он поцеловал ее в макушку.

— Я надеялся, несмотря ни на что, что в один день ты сможешь думать о Винтерфелле как о родном доме. Я знал, что ему не хватает роскоши и красоты Хайгардена, и боялся, что твоя обида затмит какую-либо привязанность, которую ты ко мне бы испытывала.

Настал черед улыбаться Маргери.

— Кто бы не полюбил тебя, — спросила она его, — когда ты такой любезный муж и любовник? — Она со смехом нырнула под одеяло.