Розалина снимает сливки

– Все это время он явно видел во мне какую-то распутную бисексуальную секс-игрушку, и я не знаю, а вдруг я такая на самом деле? Такой ли я кажусь по телевидению? Неужели теперь я навсегда останусь такой?

– Ну… нет. Ничего подобного.

– Ты ведь говорил со мной в первый день. Ты ведь о чем-то думал.

– Я подумал, что ты симпатичная, и что, возможно, захочешь выпить чашку чая. Это не то же самое, что думать, что ты распутная бисексуальная штучка. А даже если и так, я знаю много распутных чик, и они вполне нормальные люди. Сестра Терри, Ширл, – она повидала больше петушков, чем полковник Сандерс, но она никому не мешает, и когда парень Сэм ушел, она ее поддерживала.

– Прости, – Розалина крепче обняла колени, – ты хочешь сказать, что не считаешь меня шлюхой или что ничего страшного, если это так?

– И то и другое. С выпечкой и ребенком вряд ли у тебя хватает времени на что-то еще. Но если я ошибаюсь, что с того? А что касается телевидения, ну, это же просто телевидение, правда? Я никогда не смотрел «Пекарские надежды» и при этом думал: «Вот она точно любит это дело». Это не… как бы сказать… не фишка этого шоу.

Она вздохнула.

– Знаю. Но это всегда где-то на задворках сознания, правда? Этот стереотип. И оказалось, что это именно то, чего хотел Ален. Вот что странно.

– Да, но это уже его дело, а не твое.

– Тогда почему я в твоем фургоне с паршивым настроением, а он, возможно, трахается со своей пьяной бывшей и жалуется, какая я мразь?

– Я ударил его довольно сильно. Так что, скорее всего, он сидит на диване с горохом на лице и жалуется на то, какие мы оба конченые.

Почему-то это развеселило Розалину.

– Я не оправдываю насилие, но он получил по заслугам.

– Так и бывает. Парень лезет к тебе. Ты не можешь от него отвязаться. Приходится от него отбиваться. – Молчание, пока Гарри маневрирует, обгоняя длинный грузовик «Эдди Стоббард». – Так что, хочешь поделиться, что случилось? Если не хочешь, не надо.

Розалина взвыла.

– Черт, это так стыдно и так банально.

– Хотел устроить тройничок, да?

Хуже всего было то, насколько очевидным это оказалось. Очевидным и подлым.

– Да, хотел. Со своей предположительно бисексуальной бывшей. Которая не принимала отказа.

– Ох, друг. Соболезную. Никогда не понимал, почему людям это нравится.

– Из-за порно? – предположила Розалина. – Из того, что об этом можно рассказать другим?

– Нет, это ясно. И ясно, почему сначала кажется, что это круто. Потому что это как получить вторую порцию пудинга. Но на самом деле это очень сбивает с толку. В смысле, у тебя только две руки и один член. И если двое втягиваются в дело, ты такой: «А может, я просто оставлю вас наедине?»

Розалин бросила на него любопытный взгляд.

– Ты говоришь из собственного опыта?

– Я ведь не каждую субботу провожу за пирогами вместе с Терри.

– Че-е-ерт. – Она откинулась на сиденье. – До сих пор ощущаю себя гребаной идиоткой.

– Пора перестать себя винить, дружище.

– Знаешь, без контекста это звучит невероятно плохо, но я уже начинаю думать, что виню не себя. А своих гребаных родителей.

– У них часто бывали тройнички?

– Очень смешно. Нет. Но им понравился Ален. И я знала, что он им понравится. И почему я в двадцать семь, с ребенком, который знает, что значит «многосложный», до сих пор строю свою жизнь на том, что понравится двум людям, которые мне неприятны?

Он издал тот же звук, что и парень, который взял с нее сто с чем-то фунтов за осмотр бойлера.

– Наверно, я не так понял. Я считаю, раз они твоя семья, то либо любят тебя несмотря ни на что, либо пошли к черту.

– Да, только они не такие. Они скорее: «Мы с тобой, что бы ты ни делала, пока ты делаешь то, что мы хотим». Это своего рода палка о двух концах в эмоциональной поддержке.

– Тогда это ситуация, в которой их лучше послать куда подальше.

– Все не так просто. Начнем с того, что я продолжаю брать у них деньги, потому что если не буду этого делать, мой дом рухнет, а дочь будет голодать. И я не хочу вычеркивать их из жизни Амели, потому что они ее бабушка и дедушка и любят ее. Кроме того, есть ненулевой шанс, что они правы и я порчу свою жизнь с девятнадцати лет. Без всякой причины.

– Я и не говорил, что это просто, – сказал ей Гарри. – Отец Терри и Ширл – настоящий засранец. Испортил им жизнь, и они оба это знают. Но каждые… два-три года он появляется снова, и иногда они говорят ему, чтобы он отвалил. Но иногда не говорят, потому что он все-таки их отец, и в любом случае они переживают и стараются в следующий раз все исправить.

– Поэтому Терри такой кретин?

– Не-е, тут он не стал бы все сваливать на старика. Он кретин, потому что сам такой.

Она засмеялась.

– И что? Мне просто свалить, что я вцепилась в мудака из-за одобрения родителей, на то, что это был поучительный урок?

– Ну, либо так, либо продолжай корить себя.

– Думаю, – сказала она через мгновение, – я продолжу себя корить.

– Справедливо.