Розалина снимает сливки

– Естественно, мы ведь оба здесь ради конкурса. Но я… в общем… Не ожидал встретить кого-то вроде тебя.

– Кого? Мать-одиночку, которая работает в магазине?

– Ты должна знать, что ты нечто большее, Розалина. – Он смотрел на нее с высоты своего роста. Его глаза окрасились в серый цвет в сгущающейся темноте. – Ты училась в Кембридже, черт возьми. Ты бесстрашная, авантюрная и, подозреваю, немножко коварная.

Правда была в том, что Розалина не ощущала себя никем подобным, разве что изредка. Но ей нравилось, что он видит ее такой. Поэтому она обхватила его шею и притянула к себе для поцелуя.

Воскресенье

– Добро пожаловать, – прогремел голос Грейс Форсайт, – на второй в этом сезоне праздник выпечки. Сегодня мы просим вас поразить нас не одним, не двумя, не тремя, а двадцатью четырьмя пирожками. Это должна быть дюжина сладких и дюжина несладких пирожков. Но, кроме этого, они могут быть из песочного теста, слоеного, на кипятке, с тыквой, свининой или паниром, курицей, чоризо или вишней. У вас есть три часа, включая приготовление теста и оформление ваших восхитительных блюд. Ваше время начинается на счет «три». Три, дорогие.

И они начали.

Розалина едва успела начать просеивать муку для песочного теста, как на ее стол разом обрушились Колин Тримп, Грейс Форсайт и судьи.

– Расскажи нам о своих пирожках, милая, – сказал Уилфред Хани, успокаивающе подмигивая ей, пока Марианна Вулверкот просматривала ингредиенты.

Розалина очень старалась смотреть на Уилфреда Хани, а не на камеру, которая была направлена прямо ей в лицо.

– На прошлой неделе я решила не рисковать. Поэтому сейчас хочу немного раскачать лодку и готовлю…

Помогите! Что она несет?

– Ох, простите, я совершенно забыла, что готовлю.

Уилфред Хани перевел взгляд на Колина Тримпа.

– Надо переснять, Колин?

Возникла заминка, пока Колин слушал инструкции из наушника.

– Все в порядке. Выйдет мило. Не спеши, Розалина.

– Я бы не хотела, – сказала Розалина, – чтобы выглядело так, будто понятия не имею, что делаю.

Грейс Форсайт положила руку ей на плечо.

– Ягненочек, я уже сорок лет придумываю все на ходу, и никто меня еще не прогнал. Это, знаешь ли, довольно британский подход.

– У тебя здесь курица, херес, – Марианна Вулверкот взяла херес и с интересом посмотрела на этикетку, – и эстрагон. Рискну предположить, что ты готовишь пирожки с курицей, хересом и эстрагоном.

– Что интересно, – добавил Уилфред Хани, – юный Ален тоже готовит курицу с эстрагоном.

Розалина застыла на месте.

– О, че… ч… чрезвычайно интересно.

– Только без хереса, кажется. – Марианна Вулверкот казалась искренне разочарованной. – Что может дать тебе преимущество.

– Он ведь сам выращивал эстрагон, не так ли? – спросила Розалина.

Грейс Форсайт бросила взгляд в камеру.

– Вот что значит конкуренция в выпечке. Сегодня так. А завтра – эстрагон.

– С несладкими пирожками разобрались. – Уилфред Хани все еще подмигивал ей. Насколько Розалина могла судить, он не переставал подмигивать уже большую часть столетия. – А что насчет сладких?

К счастью, ее мозг не завис в очередной раз.

– Я делаю пирожки с яблоком в карамели и дульсе де лече.

Лицо Марианны Вулверкот приобрело выражение «Ты совершаешь ужасную ошибку», которое Розалина видела каждый сезон в шоу и удивлялась, почему конкурсанты его не замечают.

– И ты считаешь, что все успеешь сделать вовремя?

– Если я буду работать очень быстро, не сделаю ошибок и мне не будут мешать… О боже, я не это имела в виду, просто… иногда на кухню приходит дочка, а с восьмилетними детьми время течет иначе.

– Нет, нет, мы понимаем. – Грейс Форсайт вскинула руки. – Марианна, Уилфред, мы получили приказ отступить. – Они не столько отступали, сколько останавливались, чтобы сделать еще пару постановочных кадров и коротко рассказать на камеру о том, на какой большой риск она идет, в пределах слышимости. Но в конце концов они ушли, и Розалина смогла признать, что ее дульсе, вероятно, выписывает такие чеки, которые ее лече не сможет обналичить.

За час ей пришлось сделать вывод, что оно не только не обналичивает чеки, но и вынуждает судебных приставов приходить за мебелью.

В теории, в чертовой теории, она могла успеть. Дома это почти всегда получалось. Было достаточно времени, чтобы приготовить тесто, начинку, подготовить формы для пирожков и полтора часа непрерывно помешивать молоко, пока оно волшебным образом не превратится в гладкую, бархатистую карамель. Только вот теперь, на шоу, было крайне важно, чтобы пирожки были не совсем готовы к отправке в духовку, и чтобы у нее в кастрюле была коричневатая, слегка сладковатая жидкость.

И да, ее выпечка вслепую была в целом прекрасна, и лишь одна вещь шла не по плану, но при этом сильно не получалась, а Розалина должна была показать, что на самом деле она мастерица, не считая того, что явно не могла этого сделать. Она даже готовила не из собственного эстрагона, и о чем только думала, когда подписывалась на участие в телевизионном шоу, когда раньше пекла только печенье для восьмилетних детей, которые были не слишком разборчивыми критиками, и, черт, черт, черт, черт.