Розалина снимает сливки

– Из блестящей синей мастики, – добавила Розалина.

– Нет, – пробормотал он, – это… трудно описать.

Анвита поставила локти на стол и вопросительно посмотрела на него.

– Ты смущаешься? Ты же помнишь, что это будут показывать по телевидению?

– Да, но тогда я буду к этому готов.

– Синий, блестящий и трудно описать, – повторила Анвита. – Мы должны что-то придумать. Это тематика «Супер-Майка»? Ты будешь печь без футболки?

– Что? На Би-би-си? В восемь часов во вторник? Чертовски маловероятно.

– Ты имеешь в виду, – глаза Анвиты засверкали, – что ты бы стал печь без футболки в вечернем эфире? Ты хочешь сделать спин-офф под названием «Добсон после заката»?

Гарри выглядел искренне потрясенным.

– Я знаю, что у тебя был плохой день, но прекрати это прямо сейчас.

– Но ведь было бы великолепно. Ты мог бы стать мужской версией Найджелы Лоусон.

Мозг Розалины, сам того не желая, создал образ того, какой должна быть мужская версия Найджелы Лоусон. И надо отдать ей должное, она довольно быстро представила себе Гарри.

– Ты бы говорил в шоу так, – продолжила Анвита, – «Вам нужно вымесить его крепко, но нежно, поглаживая тесто кончиками пальцев».

– Приятель, так получится никудышное тесто. – Гарри замолчал. – Кроме того, если женщины такое считают сексуальным, то я это делаю совсем неправильно.

Розалина улыбнулась.

– Если тебе это поможет, я тоже.

К заметному облегчению Гарри, через минуту принесли основные блюда. Как и положено, он выбрал пирог, она – самое дешевое блюдо в меню, а Анвита взяла блюдо с самым крутым названием, которым в данном случае оказалось жареное крыло ската.

– Я ожидала, что оно будет крылатее, – призналась Анвита. – Но оно похоже на рыбный треугольник. – Она воткнула в него вилку. – Хотя все в порядке. Рыба как рыба. Как тебе тальятелле?

Она как раз свисала изо рта Розалины совершенно неприличным образом.

– Ешли чештно, я бы вучше… – Ей удалось частично проглотить пасту. – Я бы лучше выбрала что-нибудь не такое неаккуратное.

– За это не волнуйся, приятель. – Гарри поднял взгляд от своего пирога с двумя видами птицы. – Я знаю, что в меню куча длинных слов, но, в конце концов, это всего лишь паб, так ведь? Ладно. Твоя очередь. Что ты будешь готовить завтра?

– Как это моя очередь? – возразила Розалина, которая была почти уверена, что у нее на подбородке маскарпоне, но не знала, как стереть то, что могло существовать только в ее воображении. – Когда ты совершенно не рассказал нам, что будешь готовить?

– Я же сказал. Синий блестящий торт. И на нем будут макаруны.

– Это будет Эльза из «Холодного сердца»? – спросила Розалина. – Обещаю, что мы споем «Отпусти и забудь», если это она.

– Я подумывал вылепить Эльзу, но… о, точно. Да. Я понял. Очень смешно, приятель.

– Единорожья какашка? – предположила Анвита.

Гарри нахмурил брови.

– А с чего вдруг единорожьей какашке быть синего цвета?

– Потому что они – волшебные создания.

– Волшебные создания, у которых синие какахи?

– Или, – что-то всплыло в памяти Розалины из озера бесполезных фактов о том, что она «когда-то хотела стать врачом», – у них порфирия.

– У них что?

– Я вижу твое «У них что?» и трансформирую его в «Прошу прощения?».

– Порфирия, – объяснила Розалина. – Это болезнь, которая могла быть у Георга III. Когда кал становится синим.

Гарри тяжело вздохнул.

– Друг, мне приходится племянницам запрещать говорить о какашках за столом, а им всем и десяти нет.

В мозгу Розалины что-то щелкнуло.

– У тебя есть племянницы. Им меньше десяти. Они девочки. Ты не будешь делать «Холодное сердце». Это Русалочка, да?

– Черт возьми. – Гарри покраснел до кончиков ушей. – Блин, ладно. Я буду делать русалку. Подумал, что это будет мило. Я сделаю, чтобы она ныряла в торт и было видно только хвост. Потому что так не придется показывать грудь по телевизору.

Анвита понимающе кивнула.

– Хороший выбор. Потому что иначе судьи подойдут и спросят: «Что ты делаешь?», а тебе придется ответить: «Леплю дойки из мастики».

– Но, – кожа Гарри по-прежнему была розоватого оттенка, – я бы не стал говорить именно так.

Не удержавшись, Розалина спросила.

– А как бы ты сказал?

– Наверно, я бы сказал… «Это моя русалка. Прямо сейчас я заканчиваю лепить ей зону декольте».

– Это мое любимое название. – Анвита откровенно хихикала. – Мне нравится, когда парни мне говорят: «Анвита, твоя зона декольте в этом платье выглядит потрясающе».

– Я не пытаюсь натянуть русалку, – пробормотал Гарри. – Я пытаюсь сказать о русалке по телевизору, не говоря слова «сиськи».

Честно говоря, Розалина могла бы еще долго дразнить Гарри по поводу предполагаемых сисек из мастики. Но он бесплатно починил ей электричество.

– А я буду делать космос, – анонсировала она.

Гарри бросил на нее озорной взгляд.

– А-а, значит, тоже синий и блестящий?

– Скорее, он будет сиреневым и блестящим. С планетами из макарун.

– Что ж, – сказала Анвита высокомерно, – хорошие идеи. Но должна предупредить – я собираюсь всех разгромить. Я сделаю трехъярусный ванильный бисквит из швейцарской меренги, с глазурью из сливочного крема и роскошно ниспадающими макарунами.