Розалинда. Детектив

Изобретение Сэлвера было великолепно. Оно поражало красотой. Чистотой. Идеей. Чудно признавать, но этот во много чванливый павлин, был истинным знатоком хрустального дела. Но такой вещице не было места на аукционе семейства Магс. Изобретение имело бы намного больший успех на выставке Серебряных Гор. Что же заставило Освальда привезти сюда «честь семьи»? Не думаю, что это было лишь желание тайной славы. Тут было что-то глубже. И, боюсь, что-то намного более страшное.

Впрочем, Генри Соквелу изобретение пришлось по вкусу.

— Тридцать, — поднял он руку.

Остальные молчали.

— Жидкий хрусталь, — вертелось в моей голове, — Принимает любую форму… Собирает свет, и дарит свет. Пожалуй, пригодная в хозяйстве вещица.

Я подняла руку.

— Розалинда! — шепотом взмолился Александр, — Не смейте ставить еще и второй чулок!

Я не ответила.

— Сорок, — сказала я.

Зал удивленно оглянулся в мою сторону.

Хм…Почему все думают, что если ты — дочь двоюродной сестры матушки, то у тебя нету денег? Глаза вывалились даже у Александра. Что, не ожидал, что у пекарши могут быть накопления?!

Я ухмыльнулась.

Да, деньги у меня были. Это, конечно, не означало, что я богата. И не означало, что я трачу их налево и направо. Но чутье подсказывало мне, что жидкий хрусталь нельзя упускать.

— Пятьдесят, — сказал Генри.

— Шестьдесят.

— Семьдесят.

— Восемьдесят.

Генри было поднял, но затем опустил свою руку.

— Восемьдесят раз. Восемьдесят два. Восемьдесят три. Продано за восемьдесят золотых госпоже Розалинде! — провозгласил лицитатор.

Я победно улыбнулась.

Сэлвер повернулся ко мне, и подмигнул. Даже Грэйс Арон посмотрела на меня из-за своего плеча. Это испортило мне вкус победы: едва ее глаза оказались на нас, дыхание Александра замедлилось, и он впал в некую кому. Я даже испугалась, не придется ли делать ему массаж сердца. Но Грэйс отвернулась, Александр снова начал дышать, а лицитатор объявил перерыв. Я мечтала о завтраке, но работа первым делом, и я гордо вышла из зала, не дожидаясь любителя тихих цап.

Этим утром я подсела к Аманде Освальд. Я начала с поздравлений ее брату. Потом перевела разговор в светский формат: пара изречений о погоде и об аукционе. Тема коснулась украшений. Я обратила внимание на медальон на шее Аманды.

Я не буду рассказывать, о чем мы говорили. Это касается меня и ее, но, могу сказать, что после я получила доверие Аманды Освальд, а она — мое. Хоть это и противоречит одному из золотых правил господина Холмса.

Чтобы разъяснить картину, могу указать об Аманде те факты, которые и так известны всем Серебряным Горам.

Итак, подозреваемая номер три. Аманда Освальд.

Мы все привыкли судить о человеке по его внешнему виду. И тогда об Аманде можно сказать одно: она — великолепна. Золотые волосы. Огромные темно-голубые глаза. Чувственный рот. Округлые плечи, всегда открытые в шикарных декольте ее платьев. Аманда, если судить только по первому впечатлению, должна быть в меру глупа, развратна и избалована. Но это не так. Младшая дочь богатого семейства, она успела получить прекрасное образование. Я говорю успела, потому что едва ей исполнилось пятнадцать лет, как отец ее застрелился. Причиной оказались непомерные карточные долги. Тогда Освальды впервые и оказались на аукционе. Они продавали семейные ценности, пытаясь скопить денег на сохранение фамильных шахт с хрусталем. Денег оказалось недостаточно, и, пока Сэлвер засел за письменный стол, разгребая бумаги отца и пытаясь изобрести хоть что-нибудь ценное, Аманде пришлось взвалить всю семью на свои хрупкие, почти еще детские, плечи.

Высокие воротнички и закрытые фасоны учебных платьев сменились яркими, как у тропической птички, нарядами. Аманда ненавидела, но берегла все эти глупые платья — ведь почти все они были перешиты из вечерних матушкиных, и перешиты в кредит. Платить за который было пока нечем. Но Аманда и вида не показывала, какие тяжелые времена настали в их семье. Они танцевала. Танцевала. Танцевала. На самых ярких балах, она была постоянной участницей. И зверь попался на живца. В шестнадцать лет Аманда вышла замуж. Ее избраннику было семьдесят три.

Брак был плодотворным. Сэлвер, так ничего не изобретший (до данного момента), смог сохранить семейные шахты. Освальды не уронили свою честь. А через семь лет брака Аманда стала вдовой.

Тут, как детектив, я должны задаться вопросом: как же умер достопочтенный супруг двадцатитрехлетней барышни? Не было ли это убийством? Возможно первым, на счету Аманды. Но тут все чисто. Лорд Икабот Ведндор погиб при множестве свидетелей, проглотив куриную косточку на званном обеде у одного из соседей. Аманды рядом даже не было: по семейным делам она осталась дома.

Я честно думаю, что она не виновна в смерти мужа. В кругу моих знакомых много женщин, и никто из определенного их сорта не стал бы ждать целых семь лет, чтобы укокошить ненавистный кошелечек.

Но после смерти мужа — а это было ровно три года назад — Освальды вернулись на аукцион. Им надо было заплатить за некие нематериальные долги Вендора.