Рождение бога

— Пассажиров не берем! — упрямо процедил старший.

— Но мне очень нужно, понимаете, на Угрюмой у меня девушка, — начал сочинять на ходу нихонец, — невеста. По окончании экспедиции мы должны пожениться. Восемь месяцев не виделись. Мне еле удалось вырваться и добраться сюда. — Он заговорщицки ткнул толстяка в бок. — Как мужчина мужчину, вы же понимаете. Восемь месяцев… не виделись.

Звездолетчик плотоядно хмыкнул, но тут же взял себя в руки.

— А мое какое дело! Да хоть целый год! Сказано, пассажиров не берем и баста. Таковы правила компании, — важно изрек он. — И не было еще, чтобы старший капитан Реджилальт Тибольт нарушил пра…

— Сто кредиток.

Капитан замер с открытым ртом, сумма была не маленькая. Когда прошло первое оцепенение, он сподобился вставить:

— Мне! Продать свою совесть! Репутацию! Все, что зарабатывал годами службы. Да как ты вообще мог подумать, что я возьму твои грязные деньги…

— Сто пятьдесят. — Эйсай выудил бумажник и принялся задумчиво перебирать цветастые пластинки.

— Хоть миллион! Реджилальт Тибольт не продавался и не продастся! Говоря это, он не отводил взгляда от бумажника.

— Двести. И это последняя цена, — отрезал нихонец. — Хотя, если ваша совесть вам дороже… — Нихонец сделал попытку спрятать бумажник, но это ему не удалось. Сверху легла неподкупная лапа космического волка.

— Говоришь, ради невесты… — Взгляд не отрывался от денег.

— Только ради нее, — серьезно подтвердил юноша. — Мне и в голову не пришло бы предлагать деньги такому, сразу видно благородному, человеку. Но любовь…

Капитан не слушал, всецело поглощенный зрелищем цветастых карточек.

Нихонец молча отсчитал двести кредиток.

Толстяк воровато оглянулся, а затем деньги с молниеносной быстротой исчезли в его облачении. То, с какой ловкостью толстяк провернул это, наводило на мысль о привычности подобной процедуры.

— Только из-за любви, — пробурчал капитан.

— Конечно, — улыбнулся нихонец.

— Я ведь тоже любил когда-то, — дыхнув табаком, доверительно шепнул космический волк.

— Я могу идти? — едва справляясь с приступом удушья, осведомился Эйсай.

Капитан гостеприимно махнул в сторону опущенного трапа корабля и, отвернувшись, тут же заорал на кого-то во все горло:

— Арки, отродье Вергомота, каким образом, блевотина Тифона, ты собираешься грузить эти ящики…

Эйсай поспешил ретироваться. Юноша ликовал. Первую часть плана он осуществил.

— Твое имя Харрайдин?

— Допустим.

— Мне рекомендовали тебя как знающего человека.

— В каком смысле?

— Нужна информация.

— Информация? — Глаза пирата, как и десятков других до него, подозрительно прищурились. Эти люди могли отобрать у соперника добычу, могли обмануть, ударить в спину, убить, но выдать его… считали ниже своего достоинства.

— Вот, — Рип положил перед пиратом изображение глаза, — когда-нибудь видел такую штуку?

Еще раз кинув на Винклера подозрительный взгляд, Харрайдин склонился над рисунком. Через минуту пират разочарованно поднялся.

— Нет, не доводилось.

— Посмотри внимательнее. Я хорошо заплачу. Спина опять согнулась, чтобы через мгновение выпрямиться.

— Рад бы помочь, приятель, но, боюсь, впервые вижу. Хоть что это за хреновина?

— Ладно, забудь, — махнул Рип, — можешь кого-нибудь порекомендовать, кто поможет мне?

— Ну, — пират задумался, — так сразу и не сообразишь. Почти все ребята много путешествуют, если хочешь, попытай счастья в «Одноногом Сильвере», спросишь там Бена Гана, скажешь, тебя прислал Харрайдин, может, он чем поможет или сведет с нужными парнями.

— Благодарю.

— Да не за что, мы должны помогать людям.

Подобное суждение из уст профессионального убийцы звучало по меньшей мере необычно. Винклер повернулся к стойке бара.

— Два пива!

Бармен понимающе кивнул.

— Ну, приятель, — изрезанное шрамами лицо обнажило щербатую улыбку, это уже лишнее.

— Выпьешь за успех моего дела.

Рип распрощался с пиратом и покинул полутемное помещение забегаловки.

5

На улице юношу встретили дневной слепящий свет, толкотня, шум флайеров и повозок, запахи отбросов.

Проталкиваясь сквозь людскую массу, Рип направился к очередному питейному заведению. Он потерял счет, какому за сегодня. Большие, маленькие, чистые и неухоженные, в дорогих домах или захудалых подвальчиках… сколько их промелькнуло за сегодня. И лица. Молодые, старые, бородатые, безусые, покрытые шрамами, космическим загаром и пока еще не тронутые; после первого десятка, или сотни, они все слились в одно.

— Здравствуйте, вам не встречалось где-нибудь подобное изображение? — И рисунок с глазом ложится на стол.