Рождение человечества. Начало человеческой истории как предмет социально-философского исследования

В СССР, несмотря на заявленную актуальность проблемы отношения биологического и социального, постановка вопроса оставалась абстрактной. Поршнев был единственным советским марксистом, которого заинтересовал момент качественного перехода и кто перенес вопрос на конкретную почву действительной истории человечества. С точки зрения научной методологии концепция Поршнева предложила слияние социально-гуманитарных наук с естественными, мост между ними. В перспективе это должно было основательно повлиять на внутреннюю структуру всего научного знания, и уже сейчас принятие концепции Поршнева придает гуманитарному знанию иное звучание. Так, введение в научный оборот представления о действительно существовавшем исторически «античеловеке» дает основание для нового развития этики как научной дисциплины.

Одновременно концепция Поршнева окончательно устраняет предпосылку идеи «золотого века». Не разумный, а безумный вышел человек из природы и лишь по мере социально-исторического развития завоевывал себе разум. Становится очевидным, что уходящие корнями в первобытность так называемые «традиционные ценности» имеют смысл лишь в логике тотального противостояния закрытых групп («мы» – «они»). Утверждение, что признаки человеческой социальности не являются заданными раз и навсегда, а меняются в ходе истории на противоположные, получает свое научно-методологическое обоснование.

Подытоживая выводы, сделанные нами при решении первой поставленной задачи, мы можем выдвинуть следующее общее положение. Наш подход к теме не только теоретически возможен (научно правомерен), но и подготовлен всем предшествующим развитием науки. Ключевую роль в этой подготовке сыграла палеопсихологическая теория Б. Ф. Поршнева, который показал принципиальную решаемость вопроса о начале человеческой истории и этим обозначил подведение единого основания под весь комплекс социально-гуманитарных наук, приблизив решение проблемы «гуманитарного синтеза». Один из основополагающих вопросов социальной философии в его концепции принимает форму предельно четко поставленной научной проблемы – проблемы перехода от низшей формы инфлюации (интердикции) к ее высшей форме (суггестии).

К сказанному остается добавить, что научная разработка понятия суггестии позволила Поршневу указать на ключевое соединение, в котором проблемы глоттогенеза, антропогенеза и социогенеза обнаруживают себя не как три разные, а как единая проблема: в этой точке одновременно начинают свое развитие речь, психика и общество. Вплоть до начала цивилизации (появления письменной речи) человеческая психика суггестивна – не знает разделения на субъект и объект. Психический, говорящий и социальный индивид синкретично слиты.

Второе. В значительной мере сложность концепции Поршнева, ее терминологического и понятийного аппарата, предопределена тем, что человеческая психика в начале истории противоположна нашей. При этом развитие теории Поршнева лежит в русле тенденций развития психологической науки своего времени, что подтверждается практически одновременной разработкой идеи дипластии Поршневым и близких к ней теорий «когнитивного диссонанса» Леона Фестингера и «двойного послания» (double bind) Грегори Бейтсона. А открытие в начале 1990-х годов так называемых «зеркальных нейронов» не только проясняет важный для концепции Поршнева нейрофизиологический механизм подражания, но и может послужить экспериментальному подтверждению предложенной Поршневым теории тормозной доминанты и построенной на ее основе бидоминантной модели высшей нервной деятельности.

Третье. Множество «загадочных» явлений животного мира, которые современные этологи и зоопсихологи пытаются объяснять приписыванием животным субъективности, социальной жизни, мышления, стирая тем самым грань между животным и человеком, можно объяснить при помощи понятия интердикции, не прибегая к антропоморфизации. Корни интердикции уходят вглубь нервной системы позвоночных, где они, вероятно, задействованы в механизме простого переключения рефлексов. Учитывая широкий природный изоморфизм сигналов первой сигнальной системы, наличие явного «интердиктора» для возникновения интердикции необязательно. Вектор общего развития явления интердикции в эволюции позвоночных направлен из точки, где оно служит всего лишь описанием случайного сбоя, поломки рефлекторного механизма, к приобретению им статуса явления, необходимого для выживания вида.