Рождение Дракона

Тут поступила следующая партия рабочих. Их привели, как и нас, через перевал. Поселили отдельно. Всех разбили по сменам и наладили работу круглосуточно. Мы, старая гвардия, работали днем, они – вечером и ночью. Платили им гроши – золотник за смену, хотя золота подымали на поверхность много.

Когда пришла еще одна партия рабочих, тех, кто пришел в долину вместе с Аль-Галимом, перевели в охранники. Казалось, живи да радуйся – копи себе золотишко, но случилось неожиданное: рудокопы начали болеть. Болезнь так себе, на первый взгляд ничего страшного – слабость, потеря аппетита. Поначалу болезнь коснулась тех, кто работал в забое. Думали, вымотались. Заменили, но заболели новые, а первые уже не могли встать с постели от изнеможения.

Обеспокоенный положением дел, в бараки заглянул Аль-Галим. Он осмотрел каждого заболевшего и сказал, что болезнь не заразная. Просто истощение сил. Сварил какое-то зелье. Оно поставило рабочих на ноги. Проходка возобновилась.

Как-то очередной смене Аль-Галим выдал по прутику магической руды, а на выходе из шахты забрал ее. После этого золото из забоя больше не делили, а топили в болоте вместе с породой. Правда, нашлись умники, которые пробовали достать его оттуда, но Ворон выставил рядом с отвалом стражу и под страхом смерти запретил даже близко подходить. Народ ворчал, да что поделаешь!

Я каждый вечер докладывал Аль-Галиму о расстоянии, пройденном рудокопами за сутки. Однажды пришел к нему с очередным докладом. Дверь из комнаты в коридор была полуоткрыта, оттуда слышались голоса.

Я осторожно заглянул в щель. Увидел Ворона и Аль-Галима. По осунувшемуся лицу Ворона гуляли тени от пламени свечи. Он был раздражен и подавлен одновременно:

– Ты мне скажи, что мы тут делаем? Ты так и не сказал, зачем рубишь штольню, когда золото в шахте и без нее есть. Мои люди привели рабочих. Добытое ими золото ты топишь в болоте. Все в недоумении. Это похоже на обман.

Аль-Галим смотрел на Ворона, как смотрят на наивного ребенка. На его тонких губах стыла усмешка.

– Обман? – медленно говорил он. – В чем ты видишь обман? Я тебе обещал золото? Я тебе его дал. Что ты еще хочешь?

– Мои люди болеют…

– Болеют? – Аль-Галим усмехнулся. – Другим наука: выброшенное золото доставать не будут. Оно ядовито. Я сколько раз говорил? Объясни, наконец, это своим дурням!

Аль-Галим замолчал и взглянул на дверь. Я отпрянул.

– Когда следующая партия рабочих? – донесся его сухой голос.

Я снова посмотрел в щель. Ворон пожал плечами. Аль-Галим приблизил к нему лицо, в его глазах блеснули льдинки. Сладким тихим голосом, от которого у меня мурашки пошли по спине, он произнес:

– Если не будет людей, штольню рыть будешь сам. Поверь, я сумею заставить тебя это делать.

Я тихонько вышел обратно во двор. Над развалинами храма висела полная луна, она заливала мертвенным светом округу. На душе было тревожно. Я решил бежать из лагеря. Интуиция подсказывала, что это нужно сделать как можно скорее. Поговорив с товарищами, решил уйти этой ночью. К сожалению, прокрасться незамеченными к гати не удалось. Нас обнаружили. Началась погоня. Одного моего товарища поймали, другой получил ранение стрелой в спину.

Я кое-как донес его до другого берега. Заночевали в пещере, мокрые, но огонь разводить опасались. Всю ночь мерзли, а наутро у товарища поднялся жар. Что я мог сделать, кроме как молиться Арию? Я молился! Не помогло: на следующий день он умер. Я похоронил тут же, в пещере, и пошел дальше. Вскоре вышел сюда, к развалинам, с тех пор вот и живу здесь.

Закончив рассказ, Буслай взглянул на задумавшегося Вандера. Молчала и Натали. Наконец Вандер встал и спросил:

– Тропинка за развалинами ведет к болоту?

– Туда, – ответил Буслай.

– По ней часто ходят?

– Не очень, иногда пираты. Они обосновались на той стороне острова, – Буслай махнул рукой в сторону моря. – Иногда головорезы Ворона.

– Вчера или сегодня старик здесь случайно не проходил?

– Старик? Нет, уже несколько дней никто не показывается. Старика я бы запомнил. А что, нужный старик?

– Нужный. Вышел из храма и пропал, нигде найти не можем. Маг он.

– Если маг, то не пропадет, – уверенно произнес Буслай, – обязательно отыщется. Вы у пиратов спрашивали?

– У пиратов?

– Они на суше люди смирные, не озорничают. Больше торговлей занимаются.

– Торговлей? Чем торгуют?

– Да всем понемногу. Я иногда обмениваю у них золото или мясо индеек на хлеб, вино и муку.

– С Вороном у них какие-нибудь дела есть?

– Сейчас, насколько мне известно, нет.

– Раньше были?

– Ворон пытался через них наладить доставку рабочих, но не договорились. После первой же партии их главарь заявил, что они, мол, честные пираты, а не работорговцы. С тех пор отношения между ними натянутые.

– Почему они так себя повели?

– Не знаю. Поговаривали, что пираты тайно следили за лагерем.

Оранжевый диск солнца коснулся горных отрогов.

– Скоро вечер, – произнес Буслай, поднимаясь с камня. – Где вы думаете заночевать?

– Еще не решили, – ответил Вандер и взглянул на девушку, та демонстративно смотрела в сторону.