Рождение государства. Московская Русь XV–XVI веков

Начиная с XIII века понятие общего блага активно разрабатывалось в западной политической и юридической мысли. Этому, в частности, способствовало новое открытие трудов Аристотеля. Так, в учении Фомы Аквинского целью человеческого закона объявлялось общее благо людей. Соответственно, законными считались лишь те установления, которые исходили из этого общего блага и регулировали человеческое поведение в связи с ним. Перу ученика Аквината, флорентинцу Ремигию деи Джиролами, принадлежал первый специальный трактат «Об общем благе» (1302). А крупнейший французский юрист Филипп де Бомануар в составленном им сборнике обычного права «Кутюмы Бовези» (1283) писал о власти монарха: «Надо понимать, что король является сувереном над всеми и на основании своего права охраняет все свое королевство, в силу чего он может создать всякие учреждения, какие ему угодны для общей пользы, и то, что он устанавливает, должно соблюдаться» (выделено мной. — М. К.).

Труды Аристотеля были известны и некоторым русским книжникам XVI века, в частности Федору Карпову, в одном из сочинений которого цитируется «Никомахова этика». Федор Иванович Карпов, известный дипломат, придворный Василия III и юного Ивана IV, был одним из образованнейших людей своего времени, знатоком не только Аристотеля, но и римской поэзии. В послании митрополиту Даниилу, написанном в 20‐х или 30‐х годах XVI века, Карпов рассуждал о пагубных последствиях излишнего терпения, из‐за которого «дело народное (калька с лат. res publica. — М. К.) в градех и царствех погибнет». По его мнению, долготерпение «в людех без правды и закона общества добро разрушает и дело народное ни во что низводит». В том же произведении встречается и выражение «дело опщее человеческое».

Однако за несколько десятилетий до того, как Ф. И. Карпов взялся за перо, мысль о служении неким высшим общим интересам прозвучала из уст Ивана III, но в более приземленном, отнюдь не философском контексте. Интересно, что запись этих слов сохранилась в документах дипломатического ведомства (будущего Посольского приказа), где служил и Федор Карпов. В посольской книге, где фиксировались отношения с Литвой, сообщается о посылке Иваном III в 1502 году дьяка Ивана Телешова к своему сыну, князю Дмитрию, осаждавшему тогда Смоленск. Великий князь потребовал от сына и воевод решительных действий: «И вы бы за тем дела не откладывали, уповая на Бога и на Живоначальную Троицу, и на Пречистую Его Матерь, и на святых чудотворец, и на родительскую молитву, города бы есте Смоленска доставали и дело наше и земское делали, посмотря по делу, как вас Бог вразумит и как вам Бог поможет».

Происхождение выделенного мной выражения — «дело наше (т. е. великого князя. — М. К.) и земское» — остается неясным. До 1502 года такое словосочетание в источниках не встречается. Зато выражение «земские дела» известно по крайней мере с 50‐х годов XV века в значении «земные» (т. е. светские) дела — в противоположность церковным. Так, например, в послании митрополита Ионы во Псков говорилось:

А что есте, сынове, присылали к великому господарю, а к нашему сыну <…> к великому князю <…> своих пьсковскых послов о которых о земских делех: и то вам, нашим детем, от ваших послов все же будет ведоме. А что, сынове, и к нашему смерению (т. е. к самому митрополиту. — М. К.) о чем есте с теми вашими послы приказавали и с челобитьем, и мы, сынове, по вашему челобитью, а по своему святительскому долгу, колико мощно, говорил есмя и благословлял <…>

А что вы, сыновья [наши], присылали к великому господарю, а к нашему сыну <…> к великому князю <…> своих псковских послов о неких мирских делах, и то вам, нашим детям, от ваших же послов все будет известно. А о чем вы, сыновья, нам с теми вашими послами передали просьбу, и мы, сыновья, по вашему прошению, а по своему святительскому долгу, насколько возможно, говорили и благословляли <…>