Рождение Контролера

— Спросите у Мещерского, — ответила Ингрид. — Мне поручено негласно наблюдать за ним, все-таки человек со стороны. У вас так быстро с ним… что, в самом деле не нашли никаких отклонений?

Рябинкина покачала головой.

— От нормы?

— Да.

Рябинкина сказала медленно:

— Вообще-то нет. Понятие нормы достаточно растяжимое, но если быть точным, то он не спецназовец, это точно. А вот для ученого, энтузиаста науки, как раз.

Ингрид сказала торопливо:

— Но он показался мне… слишком холодным, что ли?.. Безэмоциональным! Понимаете, там были трупы, люди только что убиты, а он просто старался не наступать в лужи крови… А когда кровь приблизилась к его ногам, отступил на полшага, не прерывая разговор!

Рябинкина сдвинула плечи.

— Для ученого это нормально. Они все немножко не от мира сего, потому что одни с головой в микромире, где расщепляют атомы, а другие в галактиках…

— Он нейрофизиолог.

— Тем более, — ответила Рябинкина. — Это такая интереснейшая область, сама знаю, что все остальное может казаться ему скучным и серым.

Ингрид пробормотала задумчиво:

— Вот-вот, у меня именно такое впечатление. Словно он в другом мире, а наш ему неинтересен.

Она сказала подбадривающе:

— Не подгоняйте под свои стандарты понимания. Люди все разные. Возможно, он такой и по натуре, как говорят в народе.

— Ох, это ужасно?

Рябинкина приподняла и опустила плечи.

— Кому как. Такой уж тип характера. Он не один такой. А когда еще и увлекательнейшая область науки, то вообще все остальное неинтересно.

— Но как же…

— Как в обыденном мире? — ответила Рябинкина. — Вы не представляете, многие действуют в самом деле на автомате. Один из моих пациентов, крупный математик, никак не мог вспомнить, откуда у него в холодильнике берутся продукты!

— А откуда?

— Да сам и покупает! Но такие простые и повторяемые действия у него происходят как бы вне сознания. Или, чтобы вам было доступнее, простыми запросами у него ведает спинной мозг, а головной занимается именно его обожаемой математикой.

Ингрид вздохнула.

— Ну, у Владимира еще до такого не дошло, к счастью. Он помнит все. Даже удивительно, как помнит много.

— Это неудивительно, — успокоила она. — Мозг ученого натренирован, как у вас говорят, быть постоянно на стреме. Но вы не волнуйтесь, дорогая. Он о вас помнит. Даже относится с нежностью.

Ингрид напряглась.

— Как это с нежностью? Я ему что, кошечка какая-то?

— Вроде того, — ответила она с улыбкой. — Но разве плохо? Сильный мужчина заботится о слабой женщине… Хотя, конечно, вас трудно назвать слабой. Но он все равно сильнее.

— Вот-вот! Как-то слишком быстро превратился в… мужчину. Вы не представляете, какой это был слизняк, когда я увидела его впервые в их лаборатории!

— Он ученый, — пояснила Рябинкина, — в своем коллективе привык быть таким. Но когда пришлось оказаться среди людей совсем другого склада, сумел приспособиться. Дорогая, у человека со степенью диапазон намного шире, чем у грузчика. Доктор наук может делать и свою работу, и работу грузчика, а вот грузчик работу доктора вряд ли… Не волнуйтесь, он совершенно нормален.

— Ох, — сказала Ингрид. — Ну хорошо, а то на такой важной работе, как у нас, ему нужно быть… собранным.

Рябинкина улыбнулась.

— Приятно, что вы о нем заботитесь, а он о вас. Вы с ним любовью уже успели? А-а, можете не отвечать, вижу… Все хорошо, дорогая. Если вдруг что, моя жилетка в вашем распоряжении.

Глава 8

Я сидел в конце коридора, когда Ингрид вышла из кабинета психоаналитика, красивая и подтянутая, улыбнулась мне издали.

— Что, — спросил я, — у тебя отклонений больше?

Она вскинула брови.

— Что-что?.. Нет, я не проверялась. А вот ты должен за мной в зубах сумочку носить, так она и сказала.

— Если бы тапочки, — буркнул я, — тогда да, не против, а сумочку… по магазинам? Нет, на такую жертву ни один мужчина не пойдет.

Она пошла рядом, сказала негромко:

— Странно она как-то… Говорит, не нашла в тебе никаких отклонений. Удивительно.

— Почему удивительно?

Она зябко пожала плечами.

— Потому что отклонения есть у всех. А у тебя вот не нашла. Она просто удивилась, а я вот даже…

— Обрадовалась? — сказал я с сарказмом.

— Встревожилась! — сказала она сердито. — Она тебя только сегодня узрела, а я насмотрелась, уже страшно! Ты как нечеловек…

Мы спустились вниз, она с крыльца жестом позвала свой автомобильчик.

Я сказал мирно:

— Да понятно, понятно. За нормального человека, даже за идеального, взят простой человек, психически здоровый, любитель пива и футбола, что в выходные едет на дачу жарить шашлычки, а летом в отпуск в Турцию… Научные сотрудники от кандидата и выше вообще-то психически тоже здоровые, но им насрать на какой-то там футбол, они и после окончания рабочего дня остаются в лабораториях… а это уже ненормально, верно?

Она сказала в затруднении:

— Не в этом дело. Ты на все реагируешь как-то… иначе. Для тебя даже, что зарезать человека, что не зарезать — одинаково.

Я посмотрел на нее с интересом.