Рождение Контролера

Левченко поймал мой взгляд, торопливо ударил ногой в дверь и лихо ворвался, готовый нарваться на встречный огонь. Я услышал, как он выругался не то со злости, не то в восторге.

В комнате трое распростерлись в лужах крови, один стонет и тянется к выпавшему пистолету.

Я выстрелил ему в голову, сказал негромко:

— Там еще комната. Будь осторожен.

Он проговорил обалдело:

— Да, но… как так точно?

— Опыт, — ответил я. — Профессионалы всегда становятся у двери одинаково, как их учили мастера. Это и подводит.

— Здорово, — сказал он, — жаль, в наших европах не пройдет. Не прошибешь, когда стены кирпичные, а то и бетонные с хорошим армированием.

— Там свои слабые места, — обронил я. — Замри!

Он тоже услышал топот, но боевики не ожидали, что мы продвинемся так далеко вперед. Огонь мы открыли вовремя, Левченко бьет короткими очередями, а за нашими спинами слышен рев Челубея, он прикрывает нас с той стороны и, словно наркоман, счастливо лупит длинными.

Я вбежал вместе с Левченко, там двое с автоматами в руках суетливо всматриваются во все стороны. Я двумя выстрелами свалил их, Левченко недовольно хрюкнул:

— С вами, босс, хорошо говно есть… Всегда успеваете первым.

— Слева, — бросил я.

Глава 10

Он еще ничего не увидел, но послушно развернулся, готовый стрелять. Через секунду оттуда выбежали двое с автоматами на изготовку, Левченко красиво срезал их одной очередью.

— И чего я не профессор? — спросил он удрученно.

— Еще есть шансы, — утешил я. — Хоть ты уже, конечно, староват… и прыщи вон…

Он обиженно засопел и попытался бежать впереди, но дисциплина придержала, потому что со стороны Ингрид, Затопека и Куцардиса все еще гремят выстрелы.

Слышу, Ингрид стреляет короткими экономными очередями, ее почерк, тут же прячется, а высовывается для новых выстрелов в моменты, когда противники не ждут, идиоты, как же все это предсказуемо, как ее выстрелы, так и реакция этих одурманенных.

Мы с Левченко пробились к главному помещению. По ту сторону двери, как понимаю, главная лаборатория. В комнате перед нею охранники, укрывшись за перевернутыми столами, открыли шквальный огонь.

Левченко нащупал гранату, я ухватил его за кисть.

— С ума сошел?

— Думаю, стол с колбами от двери далеко…

— Нельзя, чтобы хоть одна упала, — сказал я резко, — а взрывная волна на сколько метров бьет, в школе не учили?.. Погоди-ка…

Я присмотрелся, один из защитников в азарте чересчур выпрямил ногу, из-за крышки стола показался кончик башмака. Я тут же выстрелил, охранник закричал от боли и, дернувшись, высунулся на миг.

Рядом со мной коротко простучала очередь из автомата Левченко.

Охранник упал, я взял у Левченко гранату и, не вынимая чеку, швырнул ее с криком:

— Берегись осколков!

Едва она ударилась о стену по ту сторону стола, оттуда в прыжке выметнулся последний охранник. Левченко срезал его все так же в воздухе, а на пол тот грохнулся уже с пулями в груди и черепе.

За нашими спинами простучали шаги Челубея, следом раздались голоса Ингрид и Затопека.

— У нас чисто, — крикнул Челубей.

— Заканчиваем, — сообщил я.

Затопек в азарте подбежал к двери и пнул ее ногой. С той стороны тут же раздался выстрел, мы с Левченко одновременно всадили по пуле в дурака в белом халате, что вздумал играть в героя.

Он рухнул на пол, Ингрид и Левченко вбежали в лабораторию. Я оглянулся на Затопека. Он с перекошенным лицом прислонился к стене, зажимая ладонью рану в плече, но автомат из руки не выпустил.

Я быстро взглянул, пуля прошла плечо навылет, ничего важного не задето, хотя, конечно, парню совсем не радостно, но стиснул челюсти, смотрит упрямо, глаза виноватые, старается не кривиться.

Я сказал подбадривающе:

— Полежи тут. Минуты за три все затянется!

Он посмотрел на меня взглядом, полным подозрения.

— И где это… вы видели… чтобы раны затягивались… сами?

— В Волфштейне, — ответил я бодро и побежал через помещение лаборатории в жилой отсек.

Там четверо в одинаковых пижамах, делающих их похожими на арестантов, стоят на коленях, руки за головы, смотрят на Ингрид в диком ужасе, а она с перекошенным яростью нагуталиненным лицом грозно нависает над ними, широко расставив ноги и поводя автоматом.

Когда я вбежал, на меня посмотрели, как на ангела-спасителя. Возможно, из-за моей чистой морды, не измазанной черной краской.

Я спросил Ингрид:

— Сказали, чем занимаются?

— Молчат, — ответила она зло. — Клятва…

Я вытащил пистолет, демонстративно проверил количество патронов.

— Кто-то хочет говорить?

Ответом было глухое молчание, на меня теперь смотрели исподлобья и враждебно. Я прицелился одному в голову, поинтересовался:

— А теперь?

Снова все смолчали. Я нажал курок, выстрел грянул как-то совсем негромко после грохота автоматных очередей. Пуля вошла в висок и вылетела из другого вместе со струей крови и кусками мозгов, забрызгав соседа.

Тот побелел, вид такой, что вот-вот грохнется в обморок, но я посмотрел ему в глаза и выразительно поводил стволом пистолета из стороны в сторону, дескать, такое не пройдет.