Рождение Контролера

Левченко и Челубей лихо прыгнули через задний борт, он намного ниже, Левченко помог подняться Затопеку, хотя тот и сам, на мой взгляд, вполне может даже бегать и стрелять, пусть и с одной руки, но если командир жаждет проявить заботу в целях воспитания молодого поколения, то да, может хоть нести такого, жалобно стонущего…

Левченко нести, правда, не стал, но пошел следом, даже помог подняться в кузов, а оттуда протянула руку Ингрид. Челубей принес сумку с минами и, как я понял по выпуклостям, еще и с гранатами.

— А наш «хамми» бросим? — спросил он со вздохом.

Левченко напомнил:

— Вообще-то он тоже не совсем наш. Мы его сперли этой ночью. Как цыгане. Еще не стыдно?

— Пока нет, — ответил Челубей. — Я как бы заскорузлый к укорам совести. Но зато жадный, как Тони Блэр. Эту ашимочку можно хорошо продать, кстати.

Куцардис развернул грузовик, мотор гулко взревел, и нас понесло по раскаленному миру, горячий ветер дует в лицо, но вся пыль поднимается за нами и будет висеть в воздухе долго.

Глава 14

Ингрид снова осмотрела рану Затопека, сделала перевязку, выказывая себя женщиной, хотя любой из отряда может сделать не хуже, обучены, умеют, программа экстренной помощи входит в курс обучения спецназовцев.

Впереди слева от дороги показался лагерь, три грузовых автомашины и легковая, две палатки, похоже на пикник, если бы не столько мужчин в камуфляжной форме.

Левченко, не отрывая от них взгляда, протянул руку к Челубею.

— Дай бинокль. Мне кажется, это черкесы…

Челубей изумился:

— Какие черкесы? Это берберы, не видишь?.. И вообще, откуда в Тунисе черкесы?

— В Тунисе и евреи живут, — буркнул Левченко. — Как отдельный народ… Все-таки это черкесы, блин… Куцардис, гони… Нам нельзя останавливаться!

Грузовик ревнул и понесся как низколетящая ракета. Со стороны лагеря прозвучали две короткие очереди, прицеливаются, что ли. На такой дистанции автомат как оружие ближнего боя бесполезен, разве что случайной пулей достанет, но я похолодел при такой мысли, ясно и отчетливо представив, как в меня вонзается такой вот раскаленный кусок металла и, пронзив мои хилые мышцы, рвет мои внутренности…

— Пригнитесь, — велел я, — там впереди на возвышенности двое с автоматами!.. Нет, трое!

— Это черкесы, — крикнул Левченко. — Профессор…

Я не отвечал, ухватив автомат, уперся для устойчивости и, едва грузовик вышел на дистанцию, я открыл огонь. Челубей, Ингрид и Левченко моментально сориентировались и тоже начали стрелять в ту сторону, хотя еще не видели противников.

Над краем нависающего над дорогой обрыва появились головы с выставленными стволами автоматов, одна поникла сразу, вторая дернулась обратно, а сам автомат выпал из его рук.

Третий поспешно отодвинулся, а наш грузовик с ревом пронесся по дороге. Челубей радостно хохотал, Левченко спросил быстро:

— Никто не ранен?.. Чего ржешь?

Челубей показал ему новенький автомат, выпавший из рук черкеса в засаде.

— Он тебя прикладом чуть не убил!.. Ты посмотри, еще смазка сохранилась!.. Ну американцы, ну молодцы!.. И белым продают, и красным, и черным, и зеленым…

Затопек проговорил с завистью:

— А почему вам так везет?.. Даже новенькие автоматы на головы бросают… Вот это жизнь…

— Еще бы ящик с патронами, — сказал Челубей. — Вон ты как хорошо лежишь. Полкузова занял! Можно с самолета бросать, не промахнешься. Мягкий…

Из машины было видно, как внизу в распадке боевик в длинной до земли одежде установил миномет, закинул мину в жерло и, присев и отвернувшись, зажал ладонями уши.

Выстрел грянул такой, что горы дрогнули, снаряд по крутой дуге ушел через горную гряду, через несколько секунд с той стороны раздался мощный взрыв. Взлетели мелкие осколки.

Челубей спросил в недоумении:

— Он что, рехнулся? Мы же здесь!

— Эгоцентрист, — сказал Левченко.

— Чё-чё?

— С чего ты решил, — ответил Левченко, — что весь мир крутится вокруг тебя?.. Тут столько групп, группировок, партий, течений, что шайтан ногу сломит!..

— Чертов басмач, — ругнулся Челубей. — Вот так с минометом, гад!

Куцардис оглянулся на меня с надеждой.

— Надо бы его снять…

— У тебя руки заняты, — напомнил я.

— Это я быстро, — заверил он и, торопливо остановив машину на полном ходу так, что всех нас бросило на кабину, ухватил винтовку. — Сейчас я его… А то вдруг он и по нам шмальнет… А что такое басмач?

— Новое поколение, — проворчал Челубей. — О душманах и то уже забываете, куда уж о басмачах…

Куцардис торопливо прицелился, человек в арафатке только-только поднес мину к жерлу миномета, как Куцардис нажал на спуск.

Минометчик вскинул руку и, не выпуская мину, завалился лицом вперед. Куцардис приосанился, отдал винтовку нам за спину и снова ухватился за руль.

Судя по картам гугла, можно пройти через небольшой лесок и по краю овражка, а там выбраться на дорогу к Эль-Кефу, сократив путь по меньшей мере на сорок миль.

Я указал на планшете Куцардису, тот поколебался, но кивнул.

— Если вон то темное пятно не какое-то болото… то проберемся.

— Какие в Тунисе болота? — сказал я. — Появись у них хоть одно, они из него национальный заповедник сделают… Качество снимка просто хуже некуда…