Рождение Мары

И она сорвалась с места и кинулась в общую комнату, где под ее личные книги освободили от настольных игр две полки.

– Это надолго, – вздохнул Нанду. – Не хочешь послушать мою новую песню?

Они вышли на крыльцо, устроились на деревянных лавках. Ласково перешептывались липы, шуршало объятое штилем море. Нанду затянул что-то лиричное, ласкающее уши, то и дело слышалось слово «Рио». Красивый язык. Пожалуй, в следующем году Мара обязательно возьмется за португальский. А пока стоит сосредоточиться на этом Намлане. Вдруг Брин права? Главное, ей не говорить. И никого не втягивать. На сей раз надо разобраться самой. Нет, она не будет тешить себя надеждой про воссоединение с отцом. Больше никаких глупых иллюзий. Есть факт: он знал ее маму. Значит, надо вытянуть из него все до последнего слова.

Глава 14 Трое на фото, не считая ребенка

Мара хотела расспросить Вукович в следующий же вечер, но та намертво залипла на видеоконференции с представителями Совета. Девочка топталась под дверью десять, двадцать, сорок минут – все без толку. Градус переговоров не снижался. Вукович пыталась отстоять какие-то спецкурсы для зимних, с чем суровая немка с лающим акцентом была категорически не согласна.

Спросить у Эдлунда? А если Намлан и правда как-то связан с Инирой? Вспомнит, разнервничается… Не вариант. И Мара вернулась в спальню, где ее ждал душераздирающий параграф про аминокислоты.

Потом историчка задала доклад, мифологичка велела нарисовать древо индийских божеств, а Рашми наотрез отказывалась дать списать. Смеартон грозился тестом. Он и так успел влепить ей не одну шестерку[13], придираясь то к скорости трансформации, то к невнимательности на лекциях. В последний раз Мара так взбесилась, что разом изменила рост, нос и прикус. Рыжий цвет волос у нее до сих пор не получался, и Смеартон объяснил, что дело в ДНК Сары Уортингтон, которую организм Мары все еще пытается воспроизвести после первого превращения. Британке это только польстило.

– Моя ДНК – лучшее, что в тебе есть, – заявила она как-то после тренировки. – Даже твое тело это понимает.

И пока Мара придумывала язвительный ответ, Сара успела красиво удалиться.

Шквал учебы накрыл студентов Линдхольма с головой, и вспоминать про находку Брин стало некогда. Лишь перед сном Мара лежала и пыталась представить себе, как мама рисовала на стенах маяка сердечко. Наверное, между ними с Намланом было что-то глубокое и прекрасное… Тамаре очень хотелось в это верить. Ведь тогда она родилась не просто так, а по большой любви, и это придавало ее жизни хоть какую-то ценность… Но всякий раз она прогоняла эти мысли, пряталась от них под одеялом. Она не хотела идти дальше и даже самой себе не могла признаться, как сильно ее пугало новое разочарование. Прикрываясь разными предлогами, Мара откладывала разговор с Вукович до лучших времен, пока однажды не пришло сообщение от Джо: «Жду тебя в библиотеке. Срочно».

Дело было после ужина, Мара и ее друзья отбывали последние деньки своего месячного наказания. Опаздывать к завучу и ее бумагам не хотелось, но Джо никогда не писал просто так. Он вообще никогда раньше ей не писал.

Недолгая внутренняя борьба между долгом и любопытством завершилась разгромной победой второго, и Мара рванула в царство миссис Крианян. Джо стоял над сканером с толстым фотоальбомом в руках, и на его обычно непроницаемом лице отражалось некое подобие торжества.

– Нашел, – коротко произнес он и повернул к Маре альбом.

На одном из снимков была Лена Корсакова с внушительным округлым животиком. Рядом стояла какая-то улыбчивая блондинка и крепкий молодой мужчина с раскосыми глазами. Он бережно обнимал Лену за плечи.

Не веря своим глазам, Мара вытянула фотографию из-под пленки и перевернула – никаких надписей.

– Альбом девяносто восьмого, – пояснил Джо. – Но этот снимок, наверное, попал туда по ошибке, раз ты родилась в две тысячи втором.

– Наверное, – кивнула Мара, хотя внутри уже зашевелилось неприятное предчувствие. – Может, покажем Брин?

Она щелкнула камерой и переслала изображение подруге и Нанду. Не так давно они создали общий чат на всех четверых.

Брин тут же перезвонила.

– Вы в библиотеке? – возбужденно спросила она. – Ждите!

Прибежала через пять минут, переводя дыхание.

– Это не ты, – прошептала она, глотая воздух, и мотнула головой. – На этой фотографии не ты.

– Знаю. Это моя мама, – терпеливо объяснила Мара.

– Я не об этом. Она беременна не тобой.

– С чего ты так решила? На снимке нет даты.

– Посмотри сюда, – исландка ткнула пальцем в окно на фотографии.

За высокими окнами холла желтели липы.

– Это осень. А ты родилась летом. Так что либо она беременна не тобой, либо ты все-таки родилась зимой.

Мара прерывисто вздохнула и посмотрела на Джо.

– Надо идти к Эдлунду, – твердо сказал он.