Рождение Мары

Мара вернулась к машине, натянула пуховик Нанду, а под свитер запихала ночнушку и кофту, имитируя беременный живот. Потом прикрыла глаза, сосредоточилась, по телу прошла приятная дрожь… И светлые пряди упали на лицо. Голубые глаза, нос чуть длиннее… Вот так. Держась одной рукой за поясницу, а второй – за фальшивое пузо, Мара вплыла в двери роддома.

– Вы рожать или на прием?

– На прием, – она попыталась говорить чуть выше. – Специально приехала чуть раньше, чтобы не торопиться.

И охнув для правдоподобности, села на лавку для посетителей. Настал черед Нанду. С громким щебетом он впорхнул в холл и принялся нарезать круги под потолком.

– О, господи! Птица! – Мара взвизгнула и обхватила живот руками. – Пожалуйста, уберите ее! Один раз ко мне уже залетала синица, и потом моя бабушка…

Слеза получилась отменная.

Охранник взял швабру и с громким «Шшши!» погнал Нанду к двери. Тот лихо уворачивался.

– Да что ты будешь делать! А ну поди сюда! – Мужик вошел в раж.

Мара кинулась в коридор. Кругом двери, женские вопли… Мелькнула медсестра… Нет, так ее быстро заметят… По стеночке, по стеночке… Узкая железная дверь. Толкнула – подсобка. Швабры. Воняет прелыми тряпками и химией. Быстренько переоделась, влезла в ночнушку, а куртку со штанами – на живот. В таком бы и двойня поместилась. Аккуратно выглянула… Черт! Санитарка!

– Девушка, вы к кому? – прокуренный женский голос.

– К Наталье Владимировне.

– Платная, что ли?

– Да.

– Налево.

Пронесло. Влетела по лестнице и чуть не воткнулась в необъятные телеса тетки, похожей на фрекен Бок. Та подняла руку: часы Селии.

– Слава богу, – выдохнула Мара.

– Зачем ты трансформировалась? – пробасила тетка.

– Охранник.

– Ладно, возьми халат. Иди в туалет, вон та дверь слева, переоденься. И убери живот, – хорватка взглянула на часы. – Шести минут должно хватить. Около пятнадцати мне на поиски… Должны успеть.

Мара метнулась в кабинку, натянула свою одежду, накинула сверху белый врачебный халат.

– Четыре минуты, – Вукович снова сверилась с часами. – Отлично, больше времени на поиски. Жди здесь. Если кто спросит, скажешь, что ты – ординатор.

Ее не было ровно пятнадцать минут. Она вышла, сжимая в руках телефон.

– Я все сняла. Уходим, – хорватка схватила Мару за запястье и поволокла вниз.

Однако на лестнице их встретила запыхавшаяся акушерка:

– Наталья Владимировна, не глянете роженицу? Кесарево под вопросом.

– Конечно. Только отпущу девушку.

– Пожалуйста, это срочно! – По лицу женщины шли багровые пятна, лоб блестел от пота.

– Дайте мне пять минут.

– Но Наталья Владимировна! Картавцев занят в третьем родзале…

– Хорошо. Идите, Катя, – хорватка кивнула Маре.

Та, конечно, волновалась за Вукович, но вся эта обстановка: крики, запах лекарств… Девочка поторопилась в машину. Нанду уже сидел там и пытался согреться.

– Какого черта ты улетел, пока я ходила в магазин? – накинулась она на парня.

– Любопытство. Я видел такое… – Он сглотнул. – Будь уверена, я получил свое наказание сполна.

– Заводи машину! Она же велела не глушить двигатель!

Вскоре появилась и Вукович. Нанду пересел на пассажирское сиденье, хорватка молча пристегнулась и резко вырулила с парковки.

– Вы в порядке? – заискивающе поинтересовалась Мара. – Может, заедем перекусить?

– Мне нужен горячий душ, – без выражения бросила Вукович. – И я еще долго не смогу смотреть на еду.

– Как я вас понимаю… – поежился Нанду. – Как я вас понимаю…

Глава 16 Легенда и старуха

Нанду любовался искрящимся от солнца заснеженным городом. Вукович специально проехалась по историческому центру. Но гулять, как просил интурист, отказалась.

– Завтра мы едем к Намлану Томбоину. Адрес, который дал Эдлунд, находится на окраине Твери, – сообщила Вукович. – А сегодня я должна отдохнуть после дороги и трансформации.

Спорить с ней было бесполезно. Они подкатили к бетонному, ячеистому, как серая вафля, зданию глубоко советских времен. Железная вывеска, приваренная к козырьку, гласила: «Гостиница „Октябрь“».

Немногословная грузная дама, вовлеченная в сериальные страсти на маленьком телевизоре, выдала им ключ с брелком-бочонком.

– Шестой этаж, по коридору налево. Лифт не работает. Талоны на питание брать у меня. При выходе ключ сдавать под роспись.

– А нет ничего пониже? – поинтересовалась Вукович. – Ноги устали, я с раннего утра за рулем.

– Вам же с душем? Это полулюкс. Шестой этаж.

Задумка проектировщиков стала ясна уже на четвертом этаже. Только сильнейшие, способные доползти в пуховике на самый верх, были достойны привилегии помыться.

Пол в коридоре был застелен практичным темным ковролином, на котором не видна грязь, с дверей местами отваливалась кусками масляная краска. Этот недочет был компенсирован плакатом с красоткой с рекламы шампуня, заботливо приклеенным изнутри номера. Интерьер дополняли три кровати, застеленные бежево-коричневыми пледами в цветах, больничные тумбы и картина «Утро в сосновом лесу». Полулюкс радушно распахнул перед гостями свои объятия.

– Надо залезть в Интернет, – Нанду плюхнулся на кровать, пока Вукович отмокала под горячим душем. – Бедолага Джо, наверное, уже соскучился.