Рождение мечника

На Башню буквально накинулся простой предприимчивый люд. Ведь власть никак не высказалась про пришельцев, не запретила беспокоить, поэтому стройку осаждали дельцы всех мастей своими многочисленными, неизменно выгодными, предложениями. Пришельцам, опередившим землян в развитии на несколько столетий, если не тысячелетий, предлагались лучшие строительные материалы «From China», услуги проектных и изыскательских фирм, подрядные и субподрядные услуги. Вокруг строительной площадки развернулся стихийный рынок китайских товаров, погрёбший под собой все попытки пришельцев организовать окрестную инфраструктуру. К ещё недостроенной башне началось паломничество китайских туристов, так что уже начала спонтанно возникать туристическая инфраструктура, и к властным структурам Поднебесной уже поступила не одна тысяча предложений по приобретению земли под строительство индустрии развлечений. Китайцев при этом мало волновали сами пришельцы, запершиеся в строящейся Башне непроницаемыми полями — их интересовал бренд, который собой олицетворяли пришельцы. До того все строительные проекты, объединяющие вокруг себя бизнес услуг и торговли, инициировали сами китайские власти, и вкладывали в эти проекты сотни миллиардов долларов. А тут китайцы, не вложив ни доллара, получили такой великолепный бренд! Подозреваю, ещё ни о чём не договорившись с пришельцами, чиновники уже получили баснословные прибыли на одной только земле, лицензиях и прочем сопутствующем разрешительном многообразии, которого китайская цивилизация порождала ничуть не меньше, чем культурных памятников или философских течений.

Всё это в совокупности позволяло утверждать, что пришельцы стали жертвой провокации со стороны китайцев. Не знаю, поняли ли они это сами, но для меня это было предельно ясно. Китайцы уже многократно окупили проект представительства за счёт соотечественников и желающих к ним примазаться европейцев. Китайцы собрали бесценную информацию и по технологии строительства, потому что Башня ежесекундно находилась под прицелом технологической разведки крупнейших строительных корпораций и оружейных консорциумов. Первое время, пока пришельцы не включили свои поля, китайцы даже умудрились выкупить у ошалевших от такого внимания инопланетян какие-то элементы то ли строительного мусора, то ли сломавшейся строительной техники. Выменяли на сувениры, на «передовые» и «самые дешёвые» в мире китайские товары, на продукты китайской культуры. Я так понял, иероглифическая письменность оказалась для пришлых неожиданностью и подлинной диковинкой, и они с удовольствием брали на память китайские книги и всевозможные печатные материалы. Только после этих вопиющих фактов обмена кто-то из высокопоставленных пришельцев принял решение включить поля и отсечь тем самым неподготовленных к китайскому базару инопланетных рабочих от безумия внутрикитайского образа жизни. А над всем этим безобразием, прекрасно зная свои сильные и слабые стороны, витали спецслужбы Поднебесной, собирая информацию, фильтруя её, вычленяя самое главное. К моменту включения полей китайцы получили максимум, что вообще было возможно получить от внешников в земных условиях. Вот и думай после этого, а так ли нужно Китаю уничтожение Башни? Ситуация медленно заходила в тупик.

Я вновь огляделся по сторонам. Собеседники медленно приходили в себя, кое-кто уже вёл связные разговоры, пил чай, и вскоре договаривающиеся стороны покинули переговоры. Как и пришельцы, я ничего от них не получил. На все мои вопросы Вон Хань только улыбался и пожимал плечами: мол, его друзьям нужно ещё подумать, посовещаться со специалистами. Под впечатлением от океана политической информации я принял этот ответ, хотя что-то внутри опять шевельнулось, сигнализируя о неправильности происходящего.

Вечерняя трапеза оказалась зеркальным повторением обеденной: обилие еды, обилие разговоров ни о чём и никакой конкретики. Тогда я, от нечего делать, попытался переключить разговор на пришельцев, но наткнулся на ещё один тупик. Люди вели себя так, словно я ничего у них не спрашивал, то есть откровенно игнорировали темы, связанные с пришельцами. Я начал потихоньку закипать, а после ужина, пригласив в номер переводчика и проводника, потребовал составить чёткий план дальнейших действий, желательно письменный. До появления такого плана все ужины и обеды отменялись. Категоричность моего заявления по какой-то причине вызвала в китайца нездоровую обиду. Он, при гробовом молчании переводчика, матеря на своём родном языке русского варвара, удалился восвояси.