Рождение мексиканского государства

Еще 11 августа власти получили первый донос о существовании заговора, но не придали ему особого значения. Месяц спустя в трибунал инквизиции поступило анонимное письмо из Сан-Мигеля, автор которого сообщал о заговорщической деятельности Альенде и Альда-мы. Между тем Идальго, пытаясь привлечь воинские части, расположенные в Гуанахуато, на сторону патриотов, открыл свои планы тамбурмажору Хуану Гарридо и двум сержантам, обещавшим ему поддержку своего батальона. Но 13 сентября Гарридо доложил обо всем командованию. Когда интендант Хуан Антонио Рианьо, лично знакомый с Идальго и неоднократно с ним встречавшийся, узнал о заговоре, он воскликнул: «Беда! Если в нем участвует Идальго, то Новая Испания будет независимой!»^{25} Рианьо немедленно приказал субделегату[4] Сан-Мигеля, где в тот момент находились Альенде и Альдама, арестовать их.

В то же время в Керетаро один из заговорщиков, оказавшийся предателем, донес на своих сообщников. При обыске у некоторых из них обнаружили оружие, тексты революционных воззваний, списки участников. Начались аресты. Узнав из доноса и допроса задержанных об участии в заговоре коррехидора Домингеса, алькальд Очоа при помощи начальника местного гарнизона бригадира Гарсии Ребольо арестовал Домингеса. Был отдан также и здесь приказ взять под стражу Альенде и Альдаму. Власти Керетаро и Гуанахуато послали донесения о paскрытии заговора новому вице-королю Франсиско Хавьеру Венегасу, незадолго до того прибывшему в Мехико.

Как только вести о событиях в Гуанахуато достигли Сан-Мигеля, Альенде не стал ждать, пока его схватят, а сразу направился в Долорес и подробно информировал Идальго. Но им еще не было известно о том, что происходило в Керетаро, и потому оба с нетерпением ожидали сведений оттуда. Альдама же оставался в Сан-Мигель-эль-Гранде. Ежеминутно рискуя быть арестованным, он ждал известий из Керетаро. Однако лишь на следующий вечер его разыскал, наконец, нарочный, посланный женой коррехидора Домингеса, и сообщил об аресте керетарских заговорщиков и раскрытии их планов. Выслушав рассказ посланца доньи Хосефы, Альдама несколько минут спустя уже скакал в Долорес…

Вот впереди показались темные силуэты первых городских строений. Взмыленная лошадь, напрягая последние силы, крупной рысью бежала по тихим, пустынным улицам Долорес.

Было два часа ночи, когда измученный Альдама подъехал к дому Идальго. Спешившись, он подбежал к окну и с силой застучал в него. Чутко спавший священник сразу проснулся, разбудил Альенде, своего брата Мариано, двоюродного брата Хосе, послал за ближайшими друзьями. Когда все они, полусонные, задолго до рассвета собрались в просторном кабинете Идальго, бледный, еле державшийся на ногах от усталости Альдама сообщил о происшедшем. Какое-то мгновенье все подавленно молчали. Потом, несколько оправившись от первоначального потрясения, громко и возбужденно заговорили, перебивая друг друга. Разгорелся жаркий спор о том, что следует предпринять в связи с раскрытием заговора.

Альенде, Альдама и некоторые другие из присутствовавших явно растерялись. Призывая к максимальной осторожности, они предлагали воздержаться от каких-либо активных действий до выяснения обстановки, а пока всем заговорщикам следовало, по их мнению, укрыться где-нибудь в надежном месте. Идальго молча и внешне спокойно слушал эти взволнованные речи. Когда все высказались, он своим ровным голосом решительно заявил, что всякое промедление гибельно, так как единственная возможность, которая им остается в сложившейся ситуации, это перехватить инициативу и нанести удар, не дожидаясь разгрома патриотических сил. Поэтому нельзя терять ни минуты, надо действовать немедленно. «У нас нет иного выхода, — сказал Идальго, — кроме как выступить против гачупинов»^{26}.

Это заявление основывалось на трезвом учете многих обстоятельств. Несмотря на то что власти преждевременно обнаружили подготовку к восстанию, она была в основном завершена. Хотя заговорщики отчасти лишились преимуществ, которые давала неожиданность выступления, быстрые и энергичные действия, начатые не там, где намечалось ранее, а здесь, в Долорес, все же позволяли в известной мере использовать фактор внезапности. К тому же по случаю воскресного дня в город с раннего утра обычно съезжались крестьяне окрестных селений, на поддержку которых Идальго очень рассчитывал.