Рождение мексиканского государства

Идальго не понравился тот дом, в котором покойный Хосе Хоакин прожил без малого 10 лет. Он подарил его местному муниципалитету, а себе купил другой — поблизости от церкви, где и поселился со своей большой семьей.

В Долорес Идальго вел в общем такой же образ жизни, как и в Сан-Фелипе. Много времени он проводил за чтением книг, в задушевных беседах с друзьями, слушая музыку. Несмотря на свой возраст, дон Мигель по-прежнему был инициатором и непременным участником танцев, игр, пикников. Вместе с тем он уделял большое внимание развитию сельского хозяйства и промышленности в своем приходе. Игнорируя существовавшие официальные запреты, Идальго завел виноградник, занялся разведением олив и шелковичного червя, пчеловодством, виноделием. Он организовал гончарную мастерскую, кирпичную, дубильную мануфактуры и другие предприятия, давал прихожанам практические советы по уходу за пчелами, технологии изготовления вин, дубления кож и т. д. Особый интерес Идальго к хозяйственным делам объяснялся, конечно, не только тем, что он понимал их важность и значение. Его кипучую деятельную натуру не могли удовлетворить ни исполнение функций священника, ни веселое времяпрепровождение в кругу друзей. Он искал приложения своим разносторонним способностям и обширным познаниям, стремился с пользой применить их.

В доме Идальго наряду с богатым креолом можно было встретить скромного метиса и даже бедного индейца. Здесь царили непринужденность и дух равенства, в связи с чем друзья часто называли этот дом «маленькой Францией» («Франсиа чикита»). За короткий срок новый священник приобрел огромную популярность среди населения Долорес и окрестностей. Но одновременно он привлек к себе и внимание властей, осведомленных о его свободомыслии.

Еще в 1800 г. Идальго по доносу был предан суду инквизиции. Ему предъявили обвинение в вольнодумстве, богохульстве и чтении запрещенных книг. Однако за недостатком улик дело против него на следующий год прекратили. Но доносы продолжали поступать. В июле 1807 г. священник Мануэль Кастильбланки сообщил инквизиционному трибуналу, ссылаясь на сведения, полученные от другого священника, о «еретических» высказываниях Идальго. Менее чем через год к комиссару инквизиции в Керетаро явилась некая Мария Мануэла Эррера и заявила, что якобы неоднократно слышала, как он высказывал крамольные мысли. В марте 1809 г. последовал еще один донос — на этот раз от францисканского монаха Диего Мигеля Брингаса, сообщившего трибуналу, что он видел у Идальго запрещенные издания.

Видимо, все эти доносы не подкреплялись достаточно вескими доказательствами, так как остались без последствий. Инквизиция ограничилась требованием, чтобы Идальго удалил из дома своих дочерей, поскольку их присутствие компрометировало его как священника. Но он наотрез отказался расстаться с девочками, заявив, что у него в доме их воспитывают его сестры. Хотя церковные власти не подвергли Идальго наказанию, самый факт неоднократных доносов косвенно свидетельствует о том, что к началу XIX в. его свободолюбивые помыслы зашли достаточно далеко.

Процесс формирования социально-политических взглядов Идальго был длительным и сложным. Из-за отсутствия конкретных данных мы не можем пока точно сказать, как именно он протекал, четко выделить его основные стадии. Имеющиеся в распоряжении историков отрывочные сведения позволяют составить лишь общее представление, нарисовать приблизительную картину, не вдаваясь в детали. Есть основания полагать, что еще в период пребывания своего в колехио Сан Николас Идальго пришел к выводу о необходимости освобождения Новой Испании от колониального гнета. Но как этого добиться, ему оставалось тогда неясно. Лишь много лет спустя в его сознании зародилась идея вооруженной борьбы как единственного средства избавить родину от чужеземного господства. Она окрепла после переезда в Долорес под влиянием революционного подъема, происходившего в стране на рубеже XVIII–XIX вв.

После провала заговора 1809 г. в Вальядолиде Идальго решил, что настало время взяться за оружие. Он нашел верного единомышленника и энергичного помощника в лице офицера гарнизона Сан-Мигель-эль-Гранде (соседнего с Долорес города) капитана кавалерийского полка Игнасио Альенде. Сын испанского купца и землевладельца из Сан-Мигеля, Альенде юношей поступил на военную службу. Это был 30-летний человек огромной физической силы, страстный любитель корриды, прекрасный наездник. Альенде познакомился с Идальго еще в декабре 1808 г., и они быстро сблизились. Одним из друзей и приверженцев Идальго являлся также сослуживец Альенде — Хуан де Альдама, происходивший из состоятельной креольской семьи. Под сильным влиянием Альенде находился молодой лейтенант того же полка, уроженец Долорес Мариано Абасоло.