Рождение неолиберальной политики

Как показали события последующих десятилетий, это было ещё не поздно. Но понадобилось целое поколение, чтобы предложенная Хайеком стратегия идеологической чистоты принесла плоды.

Утопические элементы программы Хайека не были воспроизведены в политических стратегиях неолиберальных интеллектуалов и аналитических центров, которые способствовали возрождению рыночной идеологии в послевоенный период. Напротив, по мере созревания неолиберализма рынок выступал в облике чистого здравого смысла, обладающего непреодолимой логикой. Это представление, конечно, тоже было иллюзорным. Одни рынки добились успеха, другие провалились. Идеологическое обоснование превосходства рынка во всех сферах экономической и социальной жизни всех времён превратилось в политическую веру, столь же утопическую, как и любая другая. И тогда и сейчас самые трудные вопросы сводились и сводятся к тому, когда рынок работает лучше всего и когда он не работает совсем. Но просто удивительно, до какой степени чисто идеологические элементы программы Хайека нашли воплощение в Англии и США после 1980 г. Свободный рынок стал организационным принципом для микроэкономических реформ, особенно в форме приватизации государственных активов, национализированных промышленных отраслей, государственных предприятий и коммунальных служб. Профсоюзы были усмирены, и их влияние сошло на нет. Валютный контроль был отменён, а финансовые рынки последовательно дерегулированы. Рыночные механизмы стали моделью для организации здравоохранения. Разумеется, институты социального государства, прогрессивное налогообложение и всеобщее государственное образование сохранились, но даже и в этих сферах к концу XX в. государственное финансирование и государственная поддержка заметно снизились. Трудно представить другую «утопию», которая нашла столь полное воплощение. Чистота, за которую ратовал Хайек, воспринималась не как абстрактный план, а как оптимистическая идеологическая и интеллектуальная тактика. Результаты были ошеломляющими.

Сторонников же неолиберальной теоретической платформы привлекала не утопическая составляющая, а убедительная аргументация Хайека в пользу альтернативной идеологической инфраструктуры, способной изменить «климат мнения». Статья Хайека оказала мощное гальванизирующее воздействие на создателей и лидеров трансатлантического неолиберального сообщества — либералов «в старом смысле слова» — того сообщества, которое Хайек и его идеи помогли вызвать к жизни в послевоенный период[223]. Оставалось только облечь плотью костяк, составленный первыми членами Общества Мон-Пелерен. Эти люди были интеллектуалами и учёными; после заседаний общества они, естественно, возвращались в свои университеты и к своей работе. Движение нуждалось в такой группе сторонников, которая смогла бы популяризировать и распространять неолиберальные идеи на более широком пространстве, выходящем за пределы разрозненных и изолированных академических очагов. Идеи, изложенные в «Дороге к рабству», уже привлекли внимание многих представителей деловой элиты, которые играли видную роль в коалиционной оппозиции Новому курсу, — таких, например, как Джаспер Крейн из DuPont Chemicals. Этому сообществу посвящена глава 4. А в конце 1940-х годов были уже намечены основные пункты программы и основные элементы интеллектуальной и политической стратегии.