Рождение неолиберальной политики

В этой главе я показываю, как неолиберальные идеи обретали отточенность и ледяную логичность. В 1970-х годах ни интеллигентное красноречие Милтона Фридмена, ни эмоциональная открытость Рональда Рейгана уже не могли скрыть того, что за ними стояла философия, построенная на холодном и абстрактном индивидуализме, стояла теория, в такой же мере опиравшаяся на жёсткие принципы дисциплины свободного рынка, в какой могла бы опираться на любое более позитивное понятие прогресса. Тем не менее это мировоззрение было по-прежнему очень утопическим, исходившим из иллюзорного представления об идеальном свободном рынке. Кроме того, основа этой альтернативной политической философии была заложена в 1950-е годы. Зрелый неолиберализм отличался гораздо большей агрессивностью в отстаивании рыночных моделей как рецептов для решения любых проблем политики; он гораздо меньше соглашался на компромиссы с господствовавшим «либерализмом» Нового курса или Великого общества и с социальной демократией. Анализ политических концепций ведущих его представителей — Милтона Фридмена, Генри Саймонса, Джеймса Бьюкенена и Джорджа Стиглера — позволяет точнее определить и описать позицию трансатлантического либерализма в отношении к другим политическим и экономическим теориям. Неолиберализм отличался от классического либерализма Адама Смита. Его специфическая особенность состояла в акцентировании того, в чём эти мыслители видели главную связь между экономической и политической свободой, ту связь, которая выдвигала неолиберальные идеи также в центр дебатов о природе свободы, — шла ли речь о гражданских правах или о холодной войне.

Трансатлантическая неолиберальная политическая доктрина брала начало в мощной критической кампании 1930–1940-х годов, которая развивалась в дискуссиях о будущем либерализма, происходивших в Вене, Фрайбурге, Швейцарии, Париже и в Лондонской школе экономики. Но это только часть картины. Для большей полноты нужно учесть как минимум ещё три важных течения; без них невозможно понять развитие послевоенного неолиберализма. Первое течение — это ранняя, до 1950-х годов, чикагская школа, объединявшая важных прародителей неолиберализма, в идейном отношении весьма близких к учёным из ЛШЭ — Эдвину Кеннану, Лайонелу Роббинсу и самому Хайеку. Хотя лидером ранних чикагцев обычно считается Фрэнк Найт, в плане истории неолиберализма центральной фигурой был, несомненно, Генри Саймонс. В 1930–1940-е годы он высказывал примерно такие же мысли о будущем либерализма, как и его неолиберальные европейские коллеги, включая Хайека. Саймонс также сыграл важную роль в развитии денежной теории Фридмена.

Далее, в Западной Германии в 1950-е годы, в эпоху «социальной рыночной» экономики существовало политическое течение с отчётливым неолиберальным самосознанием. Эта группа, которой раньше других довелось участвовать в реальной государственной политике, была связана с Обществом Мон-Пелерен через министра финансов Западной Германии Людвига Эрхарда и главных своих теоретиков, Вальтера Ойкена и Вильгельма Рёпке. Интеллектуалы, которые создавали в 1920–1940-х годах концепцию специфически немецкого неолиберализма и к которым был близок Хайнек, были известны под названием ордолибералов, поскольку группировались вокруг журнала «Ordo». Для немецкого неолиберализма, как и для концепции Саймонса, характерно требование строгого государственного надзора за соблюдением правил конкуренции. Признавая, что результаты деятельности рынка могут быть дестабилизирующими и проблемными, ордолибералы отводили государству важную роль: оно должно смягчать нежелательное в социальном плане воздействие рынка и обеспечивать надлежащее функционирование рыночных механизмов. Тем самым они признавали необходимость социального государства и строгого антимонопольного законодательства в рамках Soziale Marktwirtschaft [социальной рыночной экономики]. Эти элементы совершенно отсутствовали в чикагской доктрине. Ордолиберазлизм снискал благосклонность христианско-демократических правительств Конрада Аденауэра и самого Эрхарда.