Рождение неолиберальной политики

Хайек в 1950-х годах тоже работал в Чикаго; в 1950 г. он перебрался туда из ЛШЭ, чтобы занять должность профессора в Комитете по социальной мысли. Таким образом, места на самом экономическом факультете он не получил, и, по-видимому, прежде всего потому, что руководящая часть преподавательского состава настороженно относилась к столь яркому представителю австрийской традиции[236]. Для австрийской и чикагской традиций характерны разные методологические установки. Австрийская традиция исходила из того, что экономика — это наука, основанная на аксиоматических истинах. Чикагская школа, особенно вторая, считала, что гипотезы необходимо подтверждать эмпирическим исследованием. Далее, выбор Хайека отчасти объяснялся его желанием отойти от полемики по поводу Великой депрессии и достоинств планирования, которую он вёл с Кейнсом в 1930-х годах. Хайек переключил своё внимание на проблемы политической и моральной философии. Его позиция в Чикаго была очень важной, поскольку он служил связующим звеном между учёными коллегами и крупными финансовыми спонсорами, — такими как Фонд Уильяма Волкера. Если рассматривать годы, проведённые Хайеком в Чикаго, с этой точки зрения, то ему удалось контролировать и развивать политическую стратегию, которую он изложил в статье «Интеллектуалы и социализм».

Роб Ван Хорн и Филлип Мировски утверждали, что Хайек сыграл в формировании второй чикагской школы значительно более важную роль, чем считалось раньше. В пользу такого вывода, по их мнению, говорит то обстоятельство, что Хайек в конце 1940-х — начале 1950-х годов координировал в Чикаго проект «Исследование свободного рынка» и по совету Генри Саймонса настоял, чтобы руководил проектом шурин Фридмена Аарон Директор[237]. Они показали, что решающим толчком к развитию второй чикагской школы стал задуманный президентом фонда Волкера Гарольдом Ланау и Хайеком проект исследования свободного рынка, который должен был привести к появлению американской версии «Дороги к рабству». Итог проекта в конце концов материализовался в работе Фридмена «Капитализм и свобода».

Как показали события, спонсоры могли неявно влиять на научную составляющую проекта. Сначала предполагалось, что проект будет выполняться силами Принстонского университета под руководством монетариста Фридриха Лутца. Но Хайек обосновался в Чикаго, потому что там были Генри Саймонс и другие экономисты-единомышленники, выступавшие за свободный рынок. В результате Фонд Волкера стал оплачивать университетскую ставку Аарона Директора и саму исследовательскую программу, посвящённую проблемам монополии, труда и роли корпораций: «Корпорации в итоге были сочтены пассивными реципиентами внешних воздействий. В этой экономической схеме единственным рыночным деятелем, которого обвиняли в злоупотреблении силой, были профсоюзы, и вся их деятельность считалась равно недопустимой. Все остальные источники рыночной власти, например монополия или олигополия, рассматривались как безвредные и временные или приписывались той или иной вредоносной политике государства»[238]. Согласно Ван Хорну и Мировски, «важно понимать, что для Хайека эти переговоры [с Ланау, Директором и Саймонсом (перед тем как он покончил с собой в 1946 г.)] по поводу Чикаго и создания будущего Общества Мон-Пелерен были частями одного общего замысла»[239]. Подобный взгляд упрощает различия между Хайеком и чикагской школой по таким вопросам, как экономический цикл (см. главу 4). Эти дебаты постоянно грозили расколоть Общество Мон-Пелерен на соперничающие фракции «фридменистов» и «хайекианцев». Вместе с тем не подлежит сомнению, что в 1950-е годы Хайек Фридмен играли ключевую роль в становлении Чикагского университета как центрального узла неолиберальной мысли[240].