Рождение неолиберальной политики

На «невидимую руку» Смита опирались теория Хайека о стихийной силе рынка и всевозможные излияния Фридмена по поводу благотворности капиталистического обмена. Коуз, как мы видели, тоже взывал к незримой логике, в силу которой различные элементы человеческой природы гармонически взаимодействуют со свободной рыночной экономикой. Выводы Стиглера идут ещё дальше, ибо он полагал, что концепция «невидимой руки» служит основой всей экономической науки как таковой: «Утверждение о том, что ресурсы ищут наиболее эффективный способ использования, так чтобы при разных направлениях использования уровень доходности на ресурс был равным, — это важнейшее фундаментальное положение всей экономической науки». (Мнение Стиглера до некоторой степени объясняет ту лёгкость, с которой неолиберализм иногда сводили к чисто неоклассической экономической теории.)

Могущество «невидимой руки» Смита, с точки зрения неолибералов, подразумевало, что для обеспечения «хорошей жизни» государство по большому счёту не нужно, так как рынок, предоставленный сам себе, сделает это лучше. Этот вывод также стал центральным идеологическим аргументом в пользу свободного рынка в холодной войне против тоталитарного коммунизма и его западных коллективистских сородичей. Как писал Фридмен в 1976 г., «[невидимая рука] действует весьма сложным и тонким образом. Рынок, куда каждый приходит своим путём, при отсутствии центральной власти, определяющей приоритеты, предотвращающей дублирование задач и координирующей действия, неискушённому взору представляется хаосом. Но если взглянуть на рынок глазами Смита, мы увидим, что это чётко организованная и тщательно отлаженная система, — система, возникающая из самих человеческих действий, но не является сознательным творением людей. Это система, обеспечивающая упорядоченное объединение разрозненных знаний и умений миллионов людей ради общей цели»[283].