Рождение новой России

Таковы были крупнейшие народные движения начала XVIII в. Крестьянство, казаки, угнетенные народы России поднимались против непосильных государственных поборов и повинностей, против притеснений и произвола царских воевод и чиновников, против того перенапряжения всех сил народа, которое стало обычным при Петре. Народ восставал против такого порядка, при котором с него сдирали три шкуры, — против самодержавного и крепостнического гнета, против национального угнетения.

Но эти восстания отнюдь не были направлены против петровских новшеств и преобразований. Восставшие не отстаивали реакционных московских порядков. Народные движения начала XVIII в. ни в коем случае нельзя сравнивать со стрелецкими восстаниями и с заговорами бояр против Петра.

Враги преобразований

Трудным делом было преобразование Русского государства. Чем больше крепла новая Россия, тем яростнее становились ее враги. Цепко держались за жизнь осколки старого, ветхозаветного. Льстивший царю в глаза и ненавидевший его втайне двуличный вельможа, вернувшись из дворца в свои хоромы, скинув с себя «иноземное обличье» и в сердцах сорвав парик, давал волю душившей его ярости. В монастырях злобно шептались ненавидевшие Петра и ненавистные ему, «поедавшие чужие труды» монахи, настоятели, игумены. «Юродивые» и нищие распространяли нелепые слухи о царе-самозванце, подмененном в «Стекольном» (Стокгольме). Творя двуперстное крестное знамение, московский купец-раскольник призывал громы небесные на царя-антихриста — Петра. В дебрях глухой северной тайги, в скитах сжигали себя раскольники. Заветной мечтой ревнителей старины было убийство царя.

Общим знаменем врагов петровских преобразований стал царевич Алексей Петрович, сын Петра от первой жены Евдокии Лопухиной, родившийся в 1690 г.

Петру, занятому в первые годы после женитьбы «марсовыми делами» да «нептуновыми потехами», а в последующие — войнами, поездками за границу, государственными делами, некогда было заниматься своим сыном. Алексей рос в тереме, воспитываемый мамками да матерью, поклонницей старозаветной московской жизни. Ограниченная, мелочная и злобная, но честолюбивая и властная недоброжелательница Петра, Евдокия не могла простить своему 17-летнему мужу ни его увлечений «потехами», ни его постоянных отлучек от семьи, не понимала и не разделяла его стремлений. Муж и жена не понимали друг друга. Петр искал друга — находил врага. Евдокия хотела старозаветной, размеренной жизни московской царицы, Петр «потчевал» ее «марсовыми делами» да «нептуновыми потехами». Разлад рос. Такие взаимоотношения между родителями не могли не отразиться на сыне. Алексей должен был стать на чью-то сторону, но отцу было не до него, а мать внушала мальчику неприязнь к отцу, к тем, кто его окружал, к его делам.

«К отцу моему непослушания и что не хотел того делать, что ему угодно, причина та, что с младенчества жил с мамою и с девками, где ничему иному не обучился, кроме избных забав, а больше научился ханжить, к чему я от натуры склонен», — признавался накануне смерти сам Алексей.

Когда ему исполнилось 6 лет, мамок сменил воспитатель Никифор Вяземский, человек ничтожный, которого не уважал и сам царевич, не раз впоследствии дравший своего дядьку за волосы.

Когда Евдокия Лопухина была пострижена в монахини, воспитанием Алексея стали ведать сестры Петра. В это время царевича окружали «кавалеры» — Вяземские (Никифор, Сергей, Лев, Петр), Нарышкины (Василий, Михаил, Алексей), Абрам Лопухин, попы Яков Игнатьев и Леонтий Меншиков — люди старомосковского склада, недоброжелатели Петра.

Петр приставил учителем и воспитателем к царевичу барона Гюйссена. Новый учитель стал было обучать царевича языкам, истории, географии, фортификации, артиллерии, навигации. Но Алексей не взлюбил учения, ибо оно ему «зело противно и чинил то с великой леностью, только чтобы время в том проходило, а охоты к тому не имел». Зато у него все больше росла охота «конверсацию иметь с попами и чернецами».

Враги петровских преобразований объединились вокруг царевича. Реакционные бояре и священники, сплотившиеся вокруг Алексея, составили настоящий кружок заговорщиков с «циферной азбукой» (шифром), прозвищами и т. д. Алексей продолжал поддерживать отношения со своей матерью, заключенной Петром в монастырь. В 1707 г. Алексей посетил Евдокию Федоровну. Петр узнал об этом свидании.

Петр неоднократно пытался направить Алексея на верный путь, заставить его отойти от «скверны», воспитать в нем государственного деятеля и достойного себе преемника. С этой целью он давал ему поручения, старался втянуть сына в свое большое дело, заинтересовать его, пробудить в нем полководца и государя.