Рождение новой сказки

Вместо ответа медведь схватил кота за шкирку и поднял высоко над головой. Котоефич попытался было вырваться, но понял, что из этого ничего хорошего не получится, поэтому обмяк и сделал жалостливые глаза, которые частенько выручали его, если пушистый умудрялся попасть в скверную историю.

— Отпустите! — заголосил он. — У меня лапки! Это нечестно!

— «И буря поднялась от хлопанья крылий,

То брат мой явился на зов.

И жертвенной кровью мы скалы кропили,

И скрылись от взора Богов», — зловеще затараторил Колобок, до которого тоже дошел смысл произошедшего.

— Ну, будет вам, — тихо сказал заяц, вновь вешая над костром чайник. Медведь тут же поник и, пусть и нехотя, но опустил Котофеича на землю. Тот, взъерошив хвост, перебежал на другую сторону, откуда принялся буравить всех безумным взглядом. — Даже на минуту оставить вас нельзя.

— Он, оказывается, знает, что с нами, а ничего не говорил, — ответил ему Волчок. Кот демонстративно фыркнул.

— Это всем известно, кто умеет в логику. Ладно, ладно. Простите. Запамятовал я в прошлые разы сказать. Больно уж глинтвейн у Мышки хороший. Мадам, моё пушистое почтение вашему гению…

— Может, расскажешь уже? — устало обронил волк. Кот стушевался и виновато шмыгнул носом.

— Да что тут говорить. И так понятно, — сказал Котофеич, пытаясь лапой пригладить растрепанную шерстку. — Сказки меняются, вот и мы меняемся. Люди ж чего? Сказки переписывать начали. Старые неинтересные оказались, под реалии новые не подходят. Где это видано, чтобы Лиса наша Патрикеевна в моду головой ударилась? Блоги о красоте ведет. Гуси-лебеди туристическое агентство открыли. Теперь детей не похищают, а на отдых возят. Вместе с родителями. Баба Яга в ступе специи толчет, да за море-окиян продает. Но это еще неплохо. А вот другим не так повезло. Испортили им сказку… Помните, что в прошлый раз было? Колобок наш совсем буйный стал. Чуть теремок не развалил, а все почему? Кто-то его грибами плохими накормил в сказке, вот беднягу и контузило.

— «Я жив покуда,

Я верю в чудо», — грустно пропел Колобок и чуть не укатился в костер, задумавшись над словами кота. Хорошо, что медведь успел подставить ногу и направил Колобка в другую сторону.

— Сейчас вон песнями разговаривает. Хорошо хоть не бранными. Волчка на мотоцикл посадили. А он же волк. Ему бы бегать по лесу, ветер ловить, да Ивану-царевичу помогать. Про Михайло умолчу, и так всё знаете.

— Беда, — кивнул медведь, беря из рук зайца кружку-ведро с чаем. Он выпил его махом и повторил привычное: — Еще!

— С греком буйным его сравнили, речь бранью наполнили. Теперь Михайло сдерживается, чтобы кого не треснуть ласково по головушке-то буйной. Каждого из нас эти сказки задели. Я вон раньше по цепи гулял, сказки свои рассказывал, да песни пел. А теперь что? Изучаю, чего звери по веткам не скачут, да в напитках алкогольных смысл ищу.

— И что нам делать? — тихо спросила Мышка, стараясь не разбудить уснувшего мышонка. — Второго Колобка теремок не выдержит.

— Есть одна идея, — хитро блеснул глазами Котофеич и посмотрел на алеющее небо. — Рассвет настанет, и сказка привычной станет…

*****

Темная комната обычной «хрущевки» освещалась только светом монитора. За занозистым столом на неудобном скрипучем стуле сидел взъерошенный паренек лет двадцати пяти и задумчиво смотрел на мерцающий курсор. Работа над новой сказкой продвигалась медленно и лениво. Вдохновение, как часто и бывает, убежало в дальние дали, а высасывать сказку из пальца — дело долгое и неблагодарное.

— Да что ж такое?! — громко произнес паренек и даже ударил по столу кулаком. Но аккуратно, чтобы не повредить клавиатуру — верный боевой инструмент любого писателя. Однако удар ничего не изменил. Вдохновение, ехидно усмехнувшись, возвращаться отказалось, и паренек снова уставился в монитор. — Так. Колобок ругался, песни пел… Что он будет делать в следующей «серии»? Может, пусть поёт частушки? Ругательные! Точно…

— Кхе-кхе… А вот этого не надо, барин, — раздалось над ухом вкрадчивое покашливание. Паренек испуганно взвизгнул и, обернувшись, изумленно уставился на большого пушистого кота в зеленых шортах и в круглых очках на плоской мордочке. Кот, не смущаясь никого, спокойно стоял на задних лапах, словно всю жизнь так делал.

— Ты кто? — только и смог спросить паренек. Кот прищурился и покачал головой.

— Невежливо, барин. Ой как невежливо, — ответил он. — Гостя с дороги дальней надо помыть, накормить и спать уложить. А потом вопросами пытать. Ты же сказки пишешь, а таких простых вещей знать не знаешь. Впрочем, у каждого свои обычаи, поэтому опустим. Я — кот ученый. Можешь звать меня Котофей Котофеич. А это мои друзья и тебе они без сомнения знакомы.