Рождение Римской империи

Прямым последствием всего вышеуказанного было, между прочим, опубликование завещания Цезаря, главными наследниками по которому, по существу, оказались римский народ и ветераны, исполнителями же — частью усыновленный Цезарем Гай Октавий, частью — ряд других лиц, из которых чуть ли не большинство оказались участниками заговора. Опубликование завещания и последовавшие за этим сцены погрома и бесчинства в связи с похоронами Цезаря лишили заговорщиков последней надежды найти себе какую-либо опору в массе римского населения и сделали их пребывание в Риме опасным для их жизни и невозможным. В силу всего этого, хозяином Рима, но не положения, оказались не заговорщики, а Антоний, создавший себе немедленно вооруженную охрану из 6000 цезаревых ветеранов. Этим временным успехом Антония вопрос о будущем, даже ближайшем, отнюдь не был решен.

С устранением Цезаря жизненный нерв его режима был уничтожен, и сенату открывались широкие возможности. Естественного вождя, такого же авторитетного как Цезарь, у всех тех, кто был с ним и охотно ему повиновался, не было. Вместо одного носителя власти оказалось множество претендентов на нее; все они так или иначе надеялись быть преемниками Цезаря и ни для кого Антоний, один из многих помощников Цезаря и притом не самый выдающийся, не был ни авторитетом, ни признанным господином. Между тем реальная воинская сила находилась отнюдь не в руках Антония, а распылена была между рядом носителей, командовавших войсками в провинциях: часть этих вождей, как, например Децим Брут[127], правитель Северной Италии, один из заговорщиков, была всецело на стороне сената, часть же (Мунатий Планк[128], Асиний Поллион[129]) колебалась и готова была примкнуть к сильнейшему, принципиально ничего не имея против продолжения доцезарева режима.

Настроение войск зависело, прежде всего, от того, кто будет аккуратнее и щедрее платить. Настроение ветеранов Цезаря можно было теми же средствами повернуть в ту или другую сторону. Симпатии же населения Италии обеспечены были тем, кто обезопасит его от насилий, грабежа и экспроприаций. Найдись у сената в данный момент такой вождь, каким был Сулла, и противная партия могла очутиться в том же положении, в каком оказались марианцы после Италийской, а затем после Восточной войны. Но такого вождя у сената не было; там царил полный разброд, еще больший, чем в стане цезарианцев. Достаточно сказать, что лидером партии сената явился наименее приспособленный для активной политической деятельности, хотя и высокоавторитетный, Цицерон, которого, конечно, слушались так же мало, как лидеров заговорщиков — Марка Брута[130] и Кассия[131].

Среди цезарианцев, однако, лицо, которое оказалось способным объединить всех, нашлось. Таким лицом был усыновленный Цезарем Гай Октавий, юноша восемнадцати лет. Объединителем и организатором он, конечно, сразу сделаться не мог и ему пришлось пройти страдный, трудный и долгий путь, путь борьбы, интриг и преступлений, прежде чем добиться общего признания и власти.

Не буду передавать все сложные перипетии этого пути и укажу только на главнейшие этапы. На прохождение всего этого пути Октавию понадобилось четырнадцать лет сплошной гражданской войны.

В первые моменты после убийства Цезаря хозяином Рима, как сказано, сделался Антоний. Главной его заботой было, прежде всего, укрепить свою власть и получить в свои руки деньги и воинскую силу. Денег в его руках оказалось после смерти Цезаря немало. Ему была передана вдовой Цезаря касса диктатора, где деньги государственные трудно было отличить от денег частных: постоянным источником дохода был для него архив Цезаря, который дал ему неограниченное число настоящих и не меньшее число фиктивных, сфабрикованных Антонием, распоряжений Цезаря, за опубликование которых лица заинтересованные дорого и охотно платили.

Труднее был вопрос о войске. По распоряжению Цезаря Антоний должен был после консульства управлять Македонией[132]. Но Антонию не было смысла удовольствоваться этим командованием, хотя в Македонии и была приготовленная для похода на Восток армия. Ему нельзя было быть так далеко от Рима. Поэтому одним из первых его актов было проведение закона в народном собрании о назначении ему не Македонии, а Северной Италии и Галлии на 6 лет с правом вызова туда македонского войска. Это делало его хозяином Италии.

Но на этом пути он встретился с неожиданным препятствием. Его противником выступил Гай Октавий. Соглашение между Антонием и Октавием после прибытия Октавия в Италию (в момент убийства он находился в Аполлонии[133]) не состоялось: камнем преткновения было наследство Цезаря, его деньги, захваченные Антонием, нужные и тому, и другому, но принадлежавшие, конечно, Октавию. Возможность совместного действия Антония и Октавия (после усыновления носившего имя Гая Юлия Цезаря Октавиана) этим была парализована и силы цезарианцев разбиты.